"Звезды белых ночей" показали принцип Гергиева: развлекая, поучать

Стратегия Гергиева – «развлекая, поучать». Эту формулу Горация, как известно, взяли на вооружение французские просветители, а поскольку в России нынче стоит год Франции (который в Париже открывал как раз Валерий Гергиев со своим оркестром), нынешние фестивальные просветительские труды начались с двух программ, имеющих непосредственное отношение к французской культуре.

Премьеру «Кармен-сюиты» Бизе – Щедрина в апреле танцевала Ульяна Лопаткина, нынче в заглавной партии вышла Екатерина Кондаурова, а за пульт (своего, а не балетного оркестра) встал сам маэстро Гергиев. Спектакль получился другим! Холодная хищная красавица Кондаурова не играла чувственную развратную цыганку (как это пыталась «реалистично» сделать Лопаткина), но лепила пластический образ героини. Он вышел выразительным в целом и отчетливым в деталях, но это дела не спасло. Потому что прежде хореография Альберто Алонсо, сочиненная в 1967-м для Майи Плисецкой, казалась попросту устаревшей, как отчасти и звуковой дизайн Родиона Щедрина. Гергиев же так сыграл эту музыку, что стала очевидной плоскость хореографической мысли, скудость фантазии постановщика. В изумительно звучащем оркестре сверкали оттенки, переливались нюансы, но на десять музыкальных событий приходилось дай бог одно сценическое.

Во второе отделение поставили балет Баланчина «Симфония до мажор» на музыку того же Бизе, но то был другой Бизе. Место дирижера занял Борис Грузин, оркестр поблек и скис, и танцевали так же кисло.

Для широких народных масс главной приманкой концерта стало, разумеется, участие Жерара Депардье в качестве Рассказчика в «Царе Эдипе» Стравинского. Но оные массы, привлеченные именем кинозвезды, сначала услышали вокальный цикл Берлиоза «Летние ночи» – его спела меццо-сопрано Елена Жидкова (эта выпускница Петербургской консерватории, делающая убедительную карьеру в Европе и Азии, москвичам знакома как Мари в «Воццеке» Дмитрия Чернякова в Большом театре). Оркестр Гергиева на пианиссимо упругими мягкими лапами обнимал голос певицы, которая мастерски распоряжается всем его большим объемом, умея сделать тишайшим. Жидкова к тому же показала не только голос, но и себя – модельную фигуру и копну светлых волос можно было рассмотреть со всех сторон: фантастическая акустика Концертного зала позволяет, не переставая петь, поворачиваться к публике, сидящей вокруг сценической площадки.

Либретто «Царя Эдипа» Жан Кокто сочинял по-французски, потом партии солистов и хора перевели на латынь. Рассказчик объясняет сюжет – обычно на языке, понятном большинству слушателей (например, на недавних гастролях Мариинского театра в Нью-Йорке Рассказчиком был Джереми Айронс). Депардье читал, разумеется, французский текст, и весь аттракцион имел целью показать легендарного актера живьем. Зато досужие любители звезд попутно еще и узнали ослепительно остроумную, терпкую, ироничную и бесчеловечную музыку (о которой Шенберг писал: «Здесь все навыворот») в отличном исполнении.