Изменчивая генетика

В дни премьеры «Лауренсии» драма Лопе де Веги «Фуэнте Овехуна» о восстании испанского народа воспринималась сюжетом из современной жизни – в Советский Союз из Испании как раз возвращались участники проигранной Гражданской войны. Спектакль имел ошеломляющий успех: широкую публику воодушевлял революционный азарт постановки, критику – новая планка развития драмбалета, в которой бытовая достоверность подкреплялась танцевальной образностью, а балетоманов – обилие форм традиционного классического балета и виртуозность любимцев публики.

Михаил Мессерер, зарекомендовавший себя не только знатоком балетных текстов середины прошлого века, но и их аккуратным реставратором, сам участвовал в московской постановке «Лауренсии». Этот балет стал новым отступлением от традиционного дублирования репертуара Мариинки в сторону создания оригинального собственного. Спектакль вышел подлинным пиршеством заядлого балетомана: это безостановочная чреда танцев – классических, деми-классических и характерных, в сочетании которых Чабукиани, пожалуй, не уступал и старым мастерам. В них труппа демонстрирует те впечатляющие успехи, которых добилась за год пребывания на посту главного балетмейстера Мессерера, составившего свою международную репутацию именно педагогической работой: исполнители рекордов не бьют, но соответствуют международному уровню.

Проблема лишь в том, что «Лауренсия» ставилась в ту эпоху, когда понятия мировых стандартов не существовало, зато ансамбль спектакля составляли Дудинская, сам Чабукиани, Балабина, Вечеслова, Сергеев, Шелест. В спектакле Михайловского в свадебном гран-па Лауренсию – прыгучую красавицу Ирину Перрен – сложно отличить от двух танцующих рядом подружек, исполнители мимических партий сливаются с кордебалетом, а революционного порыва этого выдрессированного кордебалета не хватило бы не только на убийство представителя верховной власти, но даже на перебранку с рыночным продавцом. Вероятно, именно поэтому мимические сцены подверглись в новой редакции радикальному сокращению. Но теперь понять без программки происходящее невозможно, два часа партнерства никак не отражаются на отношениях пары главных героев, а первые полтора акта превращаются в бессюжетный па д’аксьон. Мессерер вернул ликующую танцевальность «Лауренсии», но не ее идеи. И Чабукиани оказался в одном ряду не с Лавровским и Вайноненом, а с Баланчиным.