Выморочное барокко

Кто про Трималхиона не читал, может неверно оценить монументальное произведение Татьяны Арзамасовой, Льва Евзовича и Евгения Святского, постоянно составляющих группу АЕС, и часто примыкающего к ним фотографа Владимира Фридкеса. Вероятность неверной оценки могла бы сойти за уязвимость последнего проекта группы, но, очевидно, была предусмотрена авторами. Их умение просчитывать актуальность своих творений и реакцию на них так высоко, что куратор проекта Ольга Свиблова считает «аесов» провидцами.

Богач Трималхион показан в «Сатириконе» Петрония глазами насмешника, одного из четырех друзей-проходимцев, и выглядит хозяин пира смехотворно. Естественно думать, что и новый «Пир Трималхиона» – сатира, но Фридкес – а тут фотограф за рассказчика – не циничный Энколпий, он любуется тем, что видит в объектив камеры.

Девятиканальное видео про новых богатых показывают в зале «Гаража» почти круговой панорамой, и оно так завораживающе гламурно-глянцево и монументально-торжественно, что о насмешке речи быть не может. Ну хохотнешь, как жеманно юноша в белом оттопырил пальчик или с какими героически отрешенными лицами группа отдыхающих крутит педали велотренажеров. Повара-азиаты с клюшками для гольфа комичны. Но сатиры не видно – неужели так и задумано?

Видеоинсталляция про островной чудо-отель, где медленно и печально, походя и без страсти греша, обитают прекраснотелые белые господа в белом вместе с прекрасноликой цветной обслугой в цветном, сделана интеллектуально и технически изощренно, в эстетике рекламы нижнего белья.

Там тоже все чуть обнажены и длинноноги, и, как в работе «аесов», там встречаются знакомые лица (кроме моделей и просто красавцев в «Пире» снимались актеры и герои светской хроники).

Но композиционно видео и – особенно настойчиво – отдельно выставленные фотографии нового «Пира Трималхиона» отсылают к барочной живописи: множество персонажей картинно застывают в неестественных позах. Но узнаваемая рекламная эстетика побеждает старокультурную, цифровое изображение глаже и безжизненней живописи.

В новом, оцифрованном барокко «аесов» есть культурная традиция, продуманность, мастерство, масштаб, качество, но нет страсти и тайны великого барочного искусства. Страсть есть у Питера Гринуэя, самого повернутого на барочной избыточности современного художника. Тайна – у мистически озабоченного гения масштабных видеофресок Билла Виолы. «Аесы» же принципиально не морализируют, Фридкес своими героями любуется. Авторы не дистанцировались от персонажей и стали похожи на них – холеных и холодных.