В конкурсе ММКФ документалисты сфальшивили

Воробей» Юрия Шиллера был главной и единственной надеждой русского кино в конкурсе 32-го ММКФ. Хотя синопсис удручал заранее. Деревня Васильевка, у которой неизвестно откуда имеется табун бесполезных, но замечательных лошадей, оказывается банкротом. Директор совхоза решает расплатиться за просроченный кредит лошадьми и продает их, что самое печальное, не на ипподром, например, а на мясокомбинат. Деревня тихо ропщет, но в голос возмущаются только Воробьевы, семья пастухов, которые из поколения в поколение за стадом следят. Но когда дело доходит до погрузки и отправки, выясняется, что лишь младший Воробей в состоянии что-то сделать. Он выходит с ружьем на дорогу и останавливает грузовики.

Лучшее, что можно было сделать с таким прямым, как оглобля, сюжетом, – оправдать его жанром. И наиболее уместной кажется фарсовая комедия со слезой. Но Юрию Шиллеру не смешно. Этот заслуженный сибирский документалист (родился в 1942 г.), лауреат, призер и в целом уважаемый человек несет идею почти как хоругвь. Тут много говорится о капитализме и стране, Боге и Вселенной, земле сибирской (практически обетованной) и месте на ней человека.

При этом режиссер, привыкший иметь дело с «правдой жизни» в документалистике, дотошно воссоздает ее и в игровой картине. Он долго всматривается в поля-луга широкие, актеры у него вроде как и не играют, а живут, язык – простецкий такой, всамделишный, что уж говорить про ветхий деревенский антураж: каждый гвоздь или полено гордо играют самих себя. В общем, подлинность настолько нарочитая, что фальшью от нее разит за версту.

Картину мог бы спасти обаятельный герой. Но выбор Воробья оказался неудачным. Мальчик так старается быть естественным, что хочется дать ему конфетку и вывести из кадра.

Немец Йоханнес Набер (1971 г. р.), тоже начинавший как документалист, хорошо знает главный европейский тренд. В «Албанце» гастарбайтер указанной национальности нелегально едет в Германию, чтобы за два-три месяца заработать 10 000 евро (довольно амбициозно для нищего, необразованного, неквалифицированного работника, не владеющего языком) и, вернувшись, выкупить невесту у ее суровых родителей.

Несмотря на очевидные социальные спекуляции, злоключения албанца оказались вполне динамичным двигателем нормального жанрового фильма. Да и совсем уж безнадежной безвкусицей картина почти не грешит. Приятно удивляет, например, что Набер не впадает в обличения. Напротив, попадающиеся албанцу и его бомжующему приятелю-сербу немцы обходятся с ними гуманно и даже сердечно. Сделать албанца и серба лучшими друзьями – это, разумеется, удар под дых. Но и тут Набер ухитряется держаться тактично, не предлагая, например, героям обсудить войну или какие-нибудь межэтнические распри. Эту тему каким-то волшебным образом удалось обойти, хотя тут появляются и вредные поляки, а также несчастные русские и вьетнамские мигранты. Набер не склонен судить какую-либо нацию, но деликатно объясняет, что главными бедами Албании (как и вообще любой неразвитой и неблагополучной страны, откуда люди бегут в просвещенную Европу) оказываются родные сестры – дремучесть и бедность, а не дурной и буйный национальный характер.