Легенда о кукле, обретающей бессмертную человеческую душу

Балаган для нас не экзотика. Но уже не осталось тех детей, которых пугали чертями и водили на масленичной неделе смотреть дрессированного медведя и кататься на карусели у Адмиралтейства. «Петрушка» время от времени шел в Ленинграде, неоднократно всплывал и в Москве. Теперь он практически одновременно появился в Мариинском театре в одном из западных вариантов и в отечественном – в Большом. Под одним названием и общей идеей оказались ощутимо разные спектакли.

В 1920-х, когда балет был впервые воспроизведен в Советской России, об авторских правах и верности оригиналу не беспокоились. Впрочем, и сами создатели спектакля не относились к нему как к музейному экспонату: художник Александр Бенуа, считавший себя, а не хореографа Михаила Фокина подлинным автором балета, приложил руку к постановкам и в Петрограде, и в Москве. Сохранившиеся в музеях эскизы выдают их отличие не только от парижской версии, но и друг от друга. Это позволяет смириться с тем, что Леонид Леонтьев, чья версия послужила основой всех последующих ленинградских восстановлений, вопреки всем постулатам Фокина позволил самоутверждаться премьерам-Петрушкам с помощью надежных гран пируэтов и привычных жете по кругу, а в коде запустил всю толпу народа в картузах, сюртуках и зипунах бить кабриоли, подобно героям парада сказок в версальской «Спящей красавице».

Но легенда о кукле, в страданиях и протесте против унижений обретающей бессмертную человеческую душу, тоже оказалась живучей. И вопросы текстологической точности отступают на третий план перед ощущением подлинной питерской свинцовой влажности, которую передал сценограф восстановления Борис Каминский. А когда на сцену вывалила толпа с гоголевского «Невского проспекта» и красноносый жандарм, вальяжно приняв в лапу бумажку, позволил представление балаганного театрика, то уже просто досадной мелочью показались полные молодеческой удали прыжки в кольцо Петрушки – Ивана Васильева.

Тем более что на следующий день на сцене появился бескостный, тряпичный Петрушка – Вячеслав Лопатин. Он так безнадежно молотился головой в запертую дверь, что было ясно – знает об отчаянье все. А Анастасии Сташкевич – его Балерине с точеными ножками – удалось избежать очеловечивания своей героини и предстать идеально безмозглой красоткой, достойной парой самодовольному Арапу – Денису Савину.

Сергей Вихарев подготовил в Большом театре целых пять составов главных героев и позволил исполнителям небольшие вольности и отступления от текста. Традиции в балете передаются живым образом, а значит, в следующем поколении может появиться еще десяток вариантов «Петрушки».