Как кризис повлиял на инвестиционное поведение миллионеров

Количество миллионеров в мире возвращается к докризисному уровню, следует из «Всемирного доклада о благосостоянии» консалтинговой компании Capgemini и банка Merrill Lynch. К миллионерам в нем относят лиц с финансовыми активами (акции, облигации, вложения в фонды и банки, инвестиционная недвижимость) не менее $1 млн. Совокупная стоимость их активов благодаря послекризисному восстановлению финансовых рынков и рынка недвижимости также приближается к докризисной отметке (см. врез).

А вот отношение богачей к инвестированию личного капитала после кризиса заметно изменилось.

Богачи требуют защиты

Миллионеры обычно довольно консервативны в вопросах инвестиций – страх потерять значительные суммы перевешивает желание увеличить и без того приличный капитал. «Например, около 70% зарубежных вложений клиенты из России всегда размещали в банках максимально надежно, чтобы иметь своеобразный фонд на черный день, который не должен пропасть. В кризис у некоторых инвесторов появилась тяга к наличному золоту», – отмечает национальные особенности российских инвесторов Михаэль Кюнци, исполнительный вице-президент швейцарского банка Lombard Odier.

Однако во время кризиса многие инвестиционные портфели, составленные управляющими, как выяснилось, не были защищены от риска серьезных потерь, поэтому сейчас миллионеры осторожничают, отмечают Capgemini и Merrill Lynch.

«До кризиса наши клиенты в доверительном управлении реже заглядывали в свои портфели, меньше интересовались, как идет управление. Чувствовалась склонность к агрессивным стратегиям, которые были для клиентов просто синонимом более высокого заработка. Когда же осенью 2008 г. портфели серьезно обесценились (агрессивные – на 45–70%, консервативные – на 10–20%), клиенты в основной массе впали в оцепенение: не было ни продаж, ни покупок, лишь минимальные суммы заводились в консервативные активы», – вспоминает управляющий активами крупных клиентов УК «Уралсиб» Дмитрий Иванов.

На фондовый рынок, который в 2009 г. показал феноменальные темпы роста, вернулись немногие состоятельные клиенты; в основном это люди, которые и раньше активно самостоятельно занимались инвестициями. Британские инвесторы, например, традиционно начинают выходить на рынок через полтора года после смены тренда, отмечается в докладе о богачах Великобритании (люди с активами для инвестиций более 500 000 фунтов стерлингов, или $750 000) консалтинговой компании MDRC. Но в нынешней ситуации этот период может затянуться до устойчивого восстановления рынка. А начальник отдела обслуживания физических лиц сегмента «Премиум» Райффайзенбанка Марк Шмитт утверждает, что отдельные клиенты банка сразу после кризиса, когда рынок был на минимумах, большую долю своих портфелей переводили на фондовый рынок.

По словам управляющих, инвесторы, которые сейчас возвращаются в акции, значительно больше внимания уделяют рискам: они хотят точно знать, сколько реально могут потерять при негативном развитии событий. В «Уралсибе» стали пользоваться спросом схемы с защитой капитала – с участием опционов, ноты, динамическое хеджирование, рассказывает Иванов. Те же приоритеты у западных инвесторов наблюдали исследователи Capgemini и Merrill Lynch.

Многие крупные клиенты наконец осознали, что недостаточно просто диверсифицировать портфель – необходимо адекватно оценивать возможные риски. Ведь диверсификация не помогла во время обвала во втором полугодии 2008 г.: фондовые рынки рушились по всему миру вместе с ценами на сырье, жилую и коммерческую недвижимость, произведения искусства и марочное вино и проч. Особо не помогает она и сейчас. Взаимосвязь между рынками столь высока, потому что инвесторы боятся повторения 2008 г., когда падало все, отмечает Барри Кнэпп, начальник отдела анализа фондового рынка США в Barclays.

Больше информации

Многие богачи оказались недовольны действиями своих управляющих как до, так и во время кризиса. Они считают, что в годы перед кризисом доверительные управляющие превратились попросту в продавцов инвестиционных продуктов и не защитили их от риска масштабных потерь, говорится в исследовании Merrill Lynch. Более того, во время кризиса многие управляющие и финансовые консультанты даже не предоставляли клиентам адекватной информации о том, что происходит на рынке и с их портфелями, лишив тех возможности как-то повлиять на ситуацию. Особое недовольство вызывают продукты с долгим инвестиционным горизонтом, где за досрочный вывод средств берутся большие штрафы.

Теперь богатые клиенты требуют от управляющих и советников больше информации, открытости и риск-менеджмента. Они хотят лучше понимать, как работают предлагаемые им продукты, как устроен портфель и за что они платят комиссию, отмечают эксперты Merrill Lynch.

Модель самостоятельного, без участия клиента, управления получила наибольшее распространение перед кризисом, потому что была наиболее выгодна для управляющих – и с организационной, и с финансовой точек зрения. Но сейчас в Великобритании такая модель интересна не более чем 19% богатых клиентов, отмечает MDRC. При этом многим клиентам важно не столько самим принимать решения об инвестициях, сколько быть в курсе того, что происходит с их активами. По данным исследования MDRC, клиенты больше всего довольны работой тех доверительных управляющих и подразделений private banking, что самостоятельно управляют их активами, но при этом информируют их о своих инвестиционных решениях и объясняют их.

«Сегодня клиенты доверительного управления требуют более детального описания процесса управления: в стратегиях нам приходится прописывать, как будем выходить из акций, какими опционами будем хеджировать сделки, какова политика выбора облигаций для портфелей и проч. Кроме того, в несколько раз возросло число клиентов, которым недостаточно стандартного отчета – нужен личный контакт с управляющими», – рассказывает Иванов.

«В отличие от большинства состоятельных западных людей, россияне никогда не доверяли все активы одному-единственному финансовому учреждению. И оказались правы: кризис показал, что в мире нет абсолютной безопасности – даже самый именитый банк может обанкротиться», – делится наблюдениями Кюнци.

Каждому по потребностям

На Западе некоторые управляющие сегодня вынуждены применять более персонифицированный подход, основанный на риск-профиле клиента вместо риск-профиля инвестиционных продуктов, отмечают Capgemini и Merrill Lynch. Обычно инвесторов делят на категории (консервативные, умеренные, агрессивные) и предлагают им стандартный набор продуктов, заранее разработанных под каждую из них. Теперь управляющим приходится все чаще не просто строить портфель на основе таких факторов, как возраст клиента, источник богатства, размер желаемых накоплений и проч., а определять вместе с клиентом его истинную склонность к риску, эмоциональную готовность переносить скачки рынка, составлять перечень активов, которые должны быть защищены в любом случае (дом, бизнес, деньги на обучение детей и др.). Подобный подход применили в одной крупной международной компании по управлению благосостоянием, говорится в докладе Capgemini и Merrill Lynch: для этого составляется подробнейшая анкета, в которой освещаются также не финансовые предпочтения клиентов и их эмоциональные ценности. Это позволяет разработать индивидуальный подход к клиенту – как в общении консультанта с ним, так и при составлении портфеля и его переоценке в дальнейшем.

Что касается российских богачей, то, по мнению Кюнци, чтобы привлекать их средства (после кризиса приток свежих денег заметно оскудел), банки должны расширять сервис, активнее комбинировать свои традиционные услуги с другими: налоговым планированием, планированием наследования, услугами, поддерживающими инвестиции в недвижимость, и проч. «Компания, если она хочет привлекать новых клиентов и не терять старых, сейчас должна увеличивать спектр услуг для VIP-клиентов, например использовать услуги консьерж-службы», – считает Шмитт из Райффайзенбанка.