Звон по сходной цене

Когда в конце 90-х гг. стало ясно, что число желающих поучиться звонарному делу в Архангельской школе звонарей с каждым годом растет, а ресурсов школы на всех не хватает, Андрей Дьячков, который к тому времени уже был ее руководителем, решил пустить накопленный опыт в дело и начать при помощи колоколов зарабатывать. «Школа давала хорошие представления об этом ремесле, – рассказывает он. – Мы знали тонкости всех технологий литья, хотя сами этим никогда не занимались».

Первые колокола весом 50 кг были отлиты на средства общины, при которой состояла школа, на судостроительном предприятии Северодвинска «Севмаш». «Я тогда еще был и бухгалтером музея, – вспоминает Дьячков. – Зарплата – 5000 руб., но ее мне хватило на билет до Москвы, куда я отправился с нашими образцами на православную выставку». Там Дьячков нашел первых клиентов – по его словам, на колокола из Архангельска обратили внимание сразу несколько десятков настоятелей. Их привлекали цена (на 20% ниже рыночной) и условия договора – платить можно было в рассрочку. «С заводом мы сумели договориться о 20%-ной предоплате, в то время как все остальные предприятия требовали 50%, – говорит он. – Мы, впрочем, взяли на себя обязательства обеспечивать предприятие заказами общим объемом 2–3 т в течение полугода. Плюс с условием в случае отсутствия клиентов выкупить колокола за счет собственных средств». К счастью, делать этого Дьячкову не пришлось – заказчики находились. А вот контракт с «Севмашем» пришлось расторгнуть – предприятие начало задерживать поставки, рассказывает предприниматель: «Школа, которая действовала от лица православной общины, не имела юридического статуса и не могла влиять на производственный процесс. Поэтому в 2003 г. я зарегистрировал коммерческое предприятие «Международный центр колокольного искусства». По сей день Дьячков в нем единственный учредитель.

Ревнивая конкуренция

«Постепенно мы начали оказывать услуги не только по поставке, но и по монтажу колоколов, – рассказывает он. – В 2003 г. обороты предприятия составляли в среднем $2000–3000 в квартал». Позже в центр стали обращаться храмы, которые нуждались не только в монтаже, но и в профессиональных звонарях, умеющих настраивать колокольни, а некоторые – с заказами сделать все под ключ: от проектирования колокольни до установки колоколов. «О нас узнавало все больше людей, но обороты все равно были маленькие», – вспоминает Дьячков.

Получив коммерческий статус, центр заключил новый договор – с белорусским предприятием «Отменное литье». «Это было выгоднее, – поясняет Дьячков. – Цена за килограмм литья в России в 2003 г. была в среднем $14, а в Белоруссии – $10». Сотрудничество продолжалось пять лет, а потом центр перешел на завод «Италмас» в Тутаеве (мастерская братьев Шуваловых), который использует только старинные технологии. С одним из братьев Шуваловых, Владимиром, Дьячков сотрудничает до сих пор. Производства, которые идут по пути простого копирования старинных профилей, добиваются хороших результатов, убежден он, а те, кто изобретает «новинки», делают все намного хуже – пытаясь, например, предотвратить брак, отливают колокола с толстыми стенками: «Колокол получается увесистым, с большим сроком службы, но, к сожалению, беззвучным».

Услуги, которые предлагает Дьячков, не новы: Московский колокольный центр, например, тоже помогает заказчикам подбирать как уже настроенные на определенный лад звонницы, так и отдельные колокола, говорит директор центра Виктор Шариков. «Любой, кто мало-мальски научился подвешивать за веревки колокола, норовит назвать себя мастером в этом деле», – ревниво заметили в Обществе церковных звонарей. «Мы давно сотрудничаем с фирмой Дьячкова – хорошие партнеры, но сегодня этим занимаются многие – мы, например, тоже оказываем услуги по монтажу колоколов», – говорит директор московского колокольного завода «Литекс» Константин Володин.

«В России есть проблема по подбору колокольного ряда, – считает Елена Кутукова, представитель фонда по восстановлению Александро-Ошевенского мужского монастыря в Архангельской области. – Многие фирмы предлагают колокола по весу, размеру и тону, и лишь немногие учитывают, что у каждого колокола есть обертон (дополнительный тон). Навесить можно все, что угодно, но получится звуковой диссонанс». Центр Дьячкова, говорит она, умеет подбирать колокола с учетом именно этой особенности. Фонд заключил договор с его предприятием еще и по другим причинам, отмечает Кутукова: во-первых, не у всех фирм имеется лицензия на проведение реставрационных работ на памятниках истории федерального значения, а во-вторых, у Дьячкова есть опыт по восстановлению колокольного ряда именно в северных монастырях (северный звон, обращает внимание она, – особенный). Еще один немаловажный момент, не скрывает Кутукова, – многие сотрудники центра работают в Архангельской епархии и знают лично владыку: «А перед тем, как начать какие-то работы на территории исторического храма, нужно получить его разрешение». Сейчас, по ее словам, фонд заключил с Дьячковым контракт на 200 000 руб.: «Это стоимость установки семи небольших колоколов, но там нужно еще повесить три больших колокола. Весь колокольный ряд оценен в 7 млн руб.».

Звон килограммами

Оборот Международного центра колокольного искусства в 2009 г. составил 15 млн руб. «В этом году мы принимали по 4–5 заказов в месяц», – говорит Дьячков, добавляя, что стоимость одного заказа в зависимости от цены колоколов составляет от 100 000 до 20 млн руб. Сегодня в центре работают 25 человек: строители, звонари, мастера по подвеске колоколов – треть людей работает в штате, а остальные – на сдельной основе. «Мы не занимаемся перепродажей колоколов, – поясняет суть бизнеса Дьячков. – Заказать колокол может самостоятельно любой храм. Если у нашего заказчика задача купить колокольные килограммы, мы рекомендуем ему конкретный завод. Многие недоумевают, спрашивают, зачем мы это делаем, и даже смотрят на нас с недоверием».

Колокольное дело – сложный, отчасти творческий, отчасти технологичный процесс, результатом которого должен стать красивый звон. «Но если посмотреть на этот рынок, то как оценивают стоимость колокола? – возмущается Дьячков. – По весу! Его цена определяется килограммом литья и слышимостью на расстоянии. Понятно, что эти характеристики наиболее ощутимы, но они не самые главные».

Для большинства церквей, отмечает Дьячков, проекты колоколен составляют одни подрядчики, строят колокольню – другие, а колокола размещают – третьи. В одном из храмов Подмосковья, вспоминает он, на колокольне, где, по выражению батюшки, висели «маленькие колокольчики», прогнулись несущие балки: «Мы изучили постройку, поняли, что там при правильных расчетах можно было бы разместить и 3 т колоколов и при этом не нарушить конструкцию».

Центр создает дополнительную услугу: подбирает звоны под конкретную колокольню в соответствии с особенностями ее архитектуры и местности, на которой стоит храм, говорит предприниматель: «Это целый комплекс работ, включающий контроль за изготовлением колоколов, доставку, монтаж и, наконец, музыкальную настройку, которой занимаются наши звонари». По его словам, для средних подборов (общий вес до 1 т) «добавочная стоимость» такой услуги составляет 25% от цены самих колоколов, а для крупных – 14%.

Спонсоров не хватает

По мнению Дьячкова, рынок колоколов так и не сформирован, хотя с начала 90-х гг. за колокольное литье взялись сотни предприятий и фирм. «Нет представления о такой услуге, как колокольный звон, – сетует он. – И нет потребителя этой услуги. Точнее, потребители – храмы и монастыри – сами не знают, что они потребители. А ведь колокола – самый дорогой вид церковной утвари. Килограмм литья стоит в среднем 750 руб., а сам колокол может весить от 8 до 16 т, т. е. только самый небольшой из них может обойтись монастырю в 6 млн руб.».

По словам Шарикова из Московского колокольного центра, за последние три года произошло падение рынка: «Практически все храмы покупают колокола на деньги спонсоров, которых, как только начался кризис, стало меньше».