Не спит, а ходит

Провинциальные танцы» привезли в Москву премьеру, которой отметили переход в муниципальный статус (до этого театр с международной репутацией 20 лет оставался частной инициативой).

В программке значится: «Спящая красавица», «спектакль-инсталляция», а ниже подписано «люди и объекты» и совсем уж странное: «футуризм и фатальная реальность». В общем, узнать сказку Перро проблематично. Поставлена она не на балетную музыку Чайковского, а на компьютерный микст пяти композиторов. Исторические подробности версальской жизни заменены сукном задника и костюмами, представляющими нечто среднее между униформой фехтовальщиков и космонавтов (автор оформления – Надежда Коротаева).

Вычленить среди «объектов и людей» персонажей сказки удается далеко не сразу. Добрую половину часового спектакля безликая масса меряет спортивной ходьбой пространство сцены, приближая зрителя к «футуризму и фатальной реальности», но не к разгадке происходящего.

Среди мускулистых исполнителей в белом только злая Фея довольно быстро выделяется растянутостью серых треников и бесформенностью фигуры. Эта во всех смыслах мощная фурия (Ольга Севостьянова), значительную часть спектакля заключенная в странную металлоконструкцию, становится центром «Спящей красавицы». Диспозиция безликой массы вокруг Феи позволяет обнаружить Принца и Принцессу, которая бежит к своему счастью по мельнице-станку. Машина энергично вращает крыльями, но ни на миллиметр не приближает к цели, зато изящно ломает все попытки персонажей подняться над «футуризмом».

Этот самый футуризм совершенен в своей сконструированности. В хирургической белоснежности спектакля остаются только «объекты», а не люди. И даже живой фатальной реальности в этой «Спящей красавице» не место.