Банки: Проблема не в консолидации банков

Пристального внимания в конце текущего года заслуживают два события. Во-первых, правительство России готовится внести в Госдуму законопроект, призванный регламентировать развитие национального банковского сектора вплоть до 2013 г. Причем в этом документе четко прописано поэтапное повышение требований к минимальному капиталу кредитных организаций. И скорее всего проект будет принят без изменений. Доказательство тому – актуальная тенденция к сокращению количества банков: за последнее время их число уменьшилось с 1 300 до 1 000.

Во-вторых, похоже, близки к завершению переговоры о вступлении России во Всемирную торговую организацию (ВТО), которые тянутся уже 17 лет. Более того, после подписания меморандума о взаимопонимании на саммите в Брюсселе представители власти прогнозируют присоединение нашей страны к ВТО чуть ли не в I квартале 2011 г.

В связи с этими событиями в финансовых кругах с новой силой зазвучала тема консолидации национального банковского сектора. И это вполне объяснимо.

Политика Центробанка РФ, направленная на увеличение собственных средств коммерческих банков, в принципе, ясна и прозрачна. Теоретически: чем больше у банка капитал, тем выше уровень его достаточности; чем лучше диверсификация его бизнеса по регионам и отраслям, тем легче он переносит всякого рода локальные и мировые кризисы. Как следствие – поднятие планки минимального капитала автоматически приводит к вынужденной консолидации банков с помощью слияний и поглощений. Опять же теоретически этот способ считается самым эффективным, когда необходимо увеличить капитал, нарастить долю бизнеса и привлечь новых клиентов. Такая модель развития определена, как одно из наиболее вероятных и, самое главное, полезных направлений развития отечественной банковской системы. Бытует мнение, что именно консолидация поможет российскому банковскому сектору стать более устойчивым перед лицом ожидаемой сразу после вступления России в ВТО массовой экспансии иностранных банков на наш рынок. Иначе, по мнению некоторых аналитиков, возможна потеря контроля над собственной национальной банковской системой, что наблюдалось при вступлении в ВТО некоторых восточноевропейских стран. Дополнительными аспектами, которые, по идее, должны положительно влиять на процессы слияний и поглощений, являются следующие факторы.

При колоссальном потенциале роста и прибыльности российского банковского сектора у нас очень высокая концентрация государственных банков. По рыночным законам это требует противовеса из адекватных по размеру и силе коммерческих банков. Ведь доля государственных банков в России действительно высока: до кризиса она составляла 47%, а уже в 2009 г. превысила отметку 50%. Очевидна необходимость появления крупных коммерческих структур, которые могли бы на равных конкурировать с госбанками, стимулируя и усиливая конкурентное поле национального банковского рынка.

По сравнению с зарубежными рынками банковская система России сильно фрагментирована, ее основу (т.е. 80% ее активов) составляют 50 ведущих банков. А во всех без исключения развитых странах количество банков меньше в 2–3 раза. Причем за рубежом практически нет ни малых, ни средних банков, которые у нас имеются в изобилии.

Напрашивается вывод, что в описанной выше ситуации государство поступает верно, изменяя нормативные акты для стимулирования консолидационных процессов, создавая инструменты и институты финансовых гарантий (например, Агентство по страхованию вкладов). И судя по планам правительства, программа консолидации детально проработана, так что все должны вполне ясно представлять себе и свое место в банковском секторе, и схемы возврата средств господдержки. Последовательность действий государства должна привести к уменьшению количества банков, зато предполагается, что они должны будут равносильно конкурировать и с госструктурами, и с иностранными представителями.

Замечу, что считаю опасным путь максимального огосударствления банковской индустрии. Ведь зачастую широкие возможности предоставляются государственным банкам и финансовым институтам в ущерб здоровой конкурентной борьбе. Конечно, с помощью вновь созданных крупных государственных институтов вполне можно оперативно перераспределить денежные средства, тем самым ускорив развитие экономики. Однако объемы негативных последствий, которые при этом формируются, к сожалению, способны в будущем перекрыть все сегодняшние плюсы, которые мы от этого получаем. И если в прошлом году мы говорили о преимуществах и недостатках консолидации банковского сектора для развития экономики России, то сейчас имеет смысл несколько изменить тональность этой темы.

Ведь, несмотря на все перечисленные предпосылки, предполагающие в теории массовый и самопроизвольный запуск интенсивных процессов слияний и поглощений в банковском секторе, в масштабах страны можно говорить лишь о разовых примерах реализации такой модели экономического поведения. Это связано с тем, что юридическая техника объединения банков до сих пор несовершенна, возможно, банки опасаются, что, узнав о слиянии, от них откажутся лояльные клиенты. В любом случае в настоящий момент в отрасли есть всего лишь несколько примеров, когда представители банковского сектора по собственной инициативе, руководствуясь не глобальными государственными задачами, а исходя из бизнес-логики, принимают решение об усилении своей конкурентной позиции путем объединения с другим игроком индустрии.

И здесь нельзя не задаться двумя насущными вопросами. Во-первых, действительно ли в настоящий момент так необходима консолидация банковского сектора по той государственной модели, которая нам сейчас навязывается? И во-вторых, насколько четко сформировано общее понимание того, по какому пути имеет смысл развиваться банковской индустрии?

Несмотря на все те положительные моменты, которые озвучиваются в отношении докризисного и посткризисного развития российской экономики, и на первые успехи фрагментарной консолидации банковского сектора, объективно статус нашей финансовой индустрии видоизменяется не слишком ощутимо. А именно: Россия в десятки раз отстает от стран Западной Европы и в несколько раз от стран Восточной Европы и БРИК по коэффициенту проникновения банковских услуг, который рассчитывается по активам, деленным на душу населения. А отношение банковских активов к ВВП за прошедшее десятилетие выросло всего с 40% до 60%, тогда как, например, в Германии эта цифра неизменно составляет 200%, а в Восточной Европе – от 80% до 100%. Муссируется тема возвращения капиталов из-за границы и перевод экономики на твердый рубль, но, увы, этого не происходит. И по-прежнему ничего не изменяется в модели нашей экономики – она остается чисто сырьевой, когда 26 корпораций генерируют 90% ВВП. Поэтому, возможно, не с консолидации банковского сектора необходимо начинать менять направление экономического развития России?