Итальянец, и все тут

С первого взгляда фильм Федерико Феллини «8 1/2» выглядит совершенно не пригодным для переработки в мюзикл. Если другой фильм великого итальянца, «Ночи Кабирии», еще можно представить разбавленным музыкальными номерами (что с ним и сделали, превратив в «Милую Черити»), то о «8 1/2», трагикомедию о творческом кризисе кинорежиссера Гвидо Ансельми, кажется, обломает зубы любой песенник. Впрочем, Мори Йестона такая перспектива не испугала: его мюзикл «Девять» вышел на Бродвее в 1982 г., выдержал сотни представлений и был удостоен пяти премий «Тони». Экранизации этот мюзикл ждал больше четверти века; только в 2009-м стараниями автора «Чикаго» Роба Маршалла фильм Феллини вернулся на экран в измененном до неузнаваемости виде.

Маршалл разворачивает действие на римской студии «Чинечитта» в 1965 г. Режиссер Гвидо Контини (Дэниел Дэй-Льюис) мучится творческим кризисом: он должен снять свой самый амбициозный и дорогой фильм с помпезным названием «Италия». Проблема лишь в том, что к фильму он приступает без сценария и без малейшего представления о сюжете. Костюмерша (Джуди Денч) вынуждена придумывать костюмы, руководствуясь воспоминаниями о предыдущих картинах Контини, а кинозвезда Клаудия Дженссен (Николь Кидман) должна примерять эти костюмы перед камерой, не зная, кого, собственно, ей предстоит играть. Сам же Контини отсиживается в курортном городке, куда выписывает любовницу (Пенелопа Крус); еще через какое-то время в город неожиданно приезжает его жена (Марион Котийяр), и выяснение отношений с двумя женщинами делает нравственные (а следственно, и творческие) страдания режиссера совсем невыносимыми. При этом жена и любовница лишь небольшая часть того огромного бабьего царства, в котором живет Контини: за время фильма ему придется выслушивать рулады Клаудии, которая, оказывается, давно и безнадежно в него влюблена, гламурной журналистки (Кейт Хадсон), которая просто пытается затащить его в постель, а также целого сонма призраков прошлого, включающих его покойную мать (великолепная София Лорен), проститутку, показывавшую ему в детстве за деньги грудь (опухшая певица Ферджи из группы Black Eyed Peas), и злых католических священников, которые его с проституткой ловили и лупили, крича «Покайся».

В общем-то оказывается, что ничего сложного и безумного в идее мюзикла по «8 1/2» нет: персональный кошмар Феллини легко причесать, переложить простыми словами и куплетами, избавить от неуместной фантасмагоричности. Проблема в другом: после этой операции в фильме трудно уловить хоть какие-то проблески смысла. Творческие и сексуальные метания элегантного и самовлюбленного Контини выглядят удивительно банальными – похоже, они не очень интересны даже Дэй-Льюису, лучшему драматическому актеру в мире, которому на этот раз почти нечего играть. Проблемы его героя сводятся к инфантильности и легкомысленности, причем то и другое Маршалл склонен прощать, объясняя национальностью: итальянец – что с него взять (тут просится продолжение «и зачем про него снимать» – но до такой опасной мысли Маршалл не добирается). «Девять» напоминает посвященный Италии спецвыпуск глянцевого журнала: в нем все ласкает глаз, от пейзажей до толпы лауреаток «Оскара» в ролях второго плана, его приятно рассматривать, но ни в сердце, ни в голове он надолго не останется. Не произведет этот фильм сильного впечатления даже на слуховой аппарат: хотя персонажи беспрестанно поют, в «Девяти» нет не только ни одной мелодии, которая могла бы сравниться с произведениями Нино Рота, но вообще какой бы то ни было запоминающейся музыки.