Ориентиры: По законам колонии

Человек разумный как биологический вид – существо социальное, которое почти 2 млн лет вело свою социальную активность в небольших семейно-родовых группах. Последние пару веков поменялись обстоятельства и привычки – человек теперь живет в многомиллионных агломерациях. «Их колонии представляют собой сложные социальные образования с разделением труда и системами коммуникации, позволяющими особям координировать свои действия при выполнении задач, которые не по силам одному индивиду», – цитата из «Википедии» о колониях муравьев, на мой взгляд, прекрасно иллюстрирует жизнь москвичей.

Бесконечность не предел

Тенденции застройки Москвы и области больше всего похожи именно на то, как это делают муравьи при переселении.

Столице давно тесно в ее кольцах, город выдавливает обитателей за свои границы. Так же постоянно расширяется и муравейник, где живут в тесноте, да не в обиде (к слову, один из самых больших муравейников насчитывает около 5 млн особей). Расширение идет, пока хватает ресурсов.

Для муравьев критично наличие еды в радиусе точки невозврата (крайняя точка, из которой муравей успевает добраться обратно домой). Для жителя панельной многоэтажки это, видимо, такая же точка невозврата, после которой с работы домой уезжать уже нет смысла, на сон все равно времени не останется. Учитывая, что транспортная инфраструктура города работает с перегрузкой в 20%, до коллапса недалеко.

При дефиците ресурсов и росте конкуренции некоторые муравьи выбрали такой путь: материнская община разделяется, на некотором расстоянии от родительского гнезда строится дочернее гнездо, или отводок, куда переселяется часть рабочих семьи с расплодом и молодой самкой. Этот отводок набирается сил и через некоторое время мигрирует на новое место.

Нечто похожее происходит в Москве. Вокруг мегаполиса стеной растут многоэтажные дешевые микрорайоны и новые города. Ряд городов-спутников уже исчерпали свой транспортный ресурс: Балашиха, Химки, Люберцы. Дальше строить некуда – Москва с областью просто встанет и никуда не поедет. Видимо, следующий шаг – миграция в более отдаленные районы. И так далее, пока Москва не раскинется привольно от Петрозаводска до Воронежа.

За красной чертой

В Европе от экстенсивного пути развития городов отказались в 1980-е гг. Безграничный рост городской территории резко увеличил продолжительность трудовой миграции и привел к распаду городов на деловые и спальные районы. Постепенно нарастала социальная напряженность в окраинных районах. Добропорядочные наниматели переезжали. А оставшиеся разрушали городскую инфраструктуру.

«На чертежах генпланов некоторых городов такие районы с ускоренным физическим старением жилищ обносились красной линией. Для муниципалитетов стал более экономичным снос старой застройки вместо ремонта существующей. В 1972 г. власти уничтожили жилой комплекс в Сент-Луисе, в начале 1990-х гг. были взорваны жилые башни в Лондоне и Лионе», – пишут профессора МГСУ Татьяна Маклакова и Лия Павлова в книге «Феномен города».

Европейские города перешли к интенсивному пути развития, связанному с реконструкцией внутригородских территорий. «Одновременно была принята программа «бережного сохранения» застройки, распространенная и на полносборные дома 1960-х гг.», – продолжают авторы «Феномена города». Например, в Берлине после объединения Германии спросом стали пользоваться реконструированные 4–5-этажные дома первого поколения индустриального домостроения. Преимущества такой застройки – в сомасштабности ее человеку, сложившейся инфраструктуре и системе транспортных связей. В то же время резко упала потребительская ценность квартир в бетонных джунглях 17–22-этажных домов, например ЖК «Гропиус-штадт» и «Марцан» в Берлине, указывают Маклакова и Павлова. Часть этих квартир уже опустела.

По новой теории

В 1980–1990-е гг. была разработана теория интегрированного урбанизма, предполагающая совмещение зданий разного функционального назначения, этажности и уровня престижности. По этому принципу застраивался парижский Дефанс. После сноса ветхой застройки на 170 га появились станции скоростного метрополитена, автомагистраль, 2,5 млн кв. м офисных площадей, 30 000 квартир и т. д.

В Монпелье в 1980–1990-е гг. был построен комплекс «Антигона» по проекту архитектора Рикардо Бофилла. По его словам, «дешевое жилище не является символом сдачи позиций или грубости, а, напротив, чувством ритма и красоты без сколь-либо существенного повышения стоимости». Хотя здания собирались из сборных железобетонных панелей, комплекс ни в коей мере не выглядит однообразным или унылым.

В Германии примером нового подхода к градостроительству стал Потсдамер-плац в Берлине, в Лондоне – Доклендс. В проектах сочетаются разнообразная застройка и развитая транспортная инфраструктура.

В Москве нет ни одного района, построенного по принципам интегрированного урбанизма, только небольшие комплексы. Усиливается разделение мегаполиса на престижные и непрестижные районы, растет социальная и национальная напряженность. Возможно, Москве, как и Парижу, нужны активные социальные выступления и конфликты, чтобы начать что-то менять.