Беглец из книги Гиннесса

В клубе «16 тонн» выступил британский электронщик Мик Харрис, о ком до сих пор Москва знала только понаслышке

Человек, далекий от современной музыки, может наткнуться на имя британца Мика Харриса, листая Книгу рекордов Гиннесса – в этот свод самых диких и безумных достижений человечества организатор проекта Scorn, выступившего в четверг в клубе «16 тонн», угодил благодаря своему умению быстрее прочих стучать по ударным инструментам. В составе громкой и лютой группы Napalm Death Харрис еще в конце 1980-х изобрел так называемые бластбиты – своеобразную технику барабанной игры, больше всего напоминающую пулеметную очередь; эти его навыки так восхитили знаменитого американского джазового экспериментатора Джона Зорна, что тот загорелся идеей создания авангардно-металлического трио и в итоге пригласил его в свой проект Painkiller. С тех пор и Painkiller, и Napalm Death успели выступить в Москве, но Харрис к тому времени уже расстался и с теми, и с другими – поэтому прошедший в «Тоннах» концерт можно было с полным правом назвать его первой столичной гастролью. Смущало во всей этой истории лишь одно: в техническом райдере проекта Scorn ударная установка отсутствует как таковая, равно как и прочие привычные для поп- и рок-музыки инструменты. Зато в нем, по всей видимости, значится стол, на котором Харрис, выйдя на сцену, разложил лэптоп, секвенсер, микшерный пульт и еще несколько неопознанных приборов, после чего сказал: «Поехали!», взмахнул рукой и утопил зал в низкочастотном электронном шуме, через который местами пробивался монотонный разреженный бит.

Музыка Scorn призвана привести слушателя в транс, и с этой задачей она справляется на раз – танцпол, за полчаса до того в упоении двигавшийся под конвульсивные ритмы разогревающего проекта Submerged, на первой же композиции Харриса погрузился в тревожное оцепенение, в котором и пребывал на протяжении всего без малого полуторачасового сета. Окончательно мигрировав в пространство электронной музыки, экс-барабанщик Napalm Death и Painkiller не утерял склонности к радикальным культурным жестам – надо, конечно, быть Миком Харрисом, чтобы явиться на клубно-танцевальное мероприятие с треками, наполовину сотканными из индустриального гула, а на вторую половину – из выморочных семплов неизвестного происхождения; само слово «жест» тут так и тянет срифмовать с жаргонным «жесть». Публика в основном переминалась с ноги на ногу, словно загипнотизированная, а все, кого в полной мере не убеждал саундтрек, могли перевести глаза на большие экраны на задах сцены, транслировавшие в пандан композициям Scorn сюрреалистические короткометражные фильмы, в которых действовали птицы с кошачьими головами и прочие странные существа.

Между прочим, именно так пришлось поступить автору этих строк, осознавшему в какой-то момент, что видеоряд во всей этой истории обеспечивает львиную долю эстетического удовольствия – из уважения к Мику Харрису предлагаю остановиться на цифре 49%. Конечно, восхищает то, как легко и непринужденно проект Scorn внедряет в контекст клубной электроники завоевания индастриала и прочих неблагополучных жанров живой музыки. Более того, если кроме Книги рекордов Гиннесса полистать и другие источники, то вам в них наверняка попадется указание на то, что в своих сольных работах Харрис предвосхитил модный нынче жанр дабстеп с сумеречным мерцанием синтезаторов и сбивчивой ритмикой – концерт в «16 тоннах» действительно довольно ярко это продемонстрировал. Однако все это не отменяет того, что на сцене во время выступления Scorn, в общем, толком ничего не происходит – и, учитывая, что музыка эта сама по себе достаточно статична и строится, как правило, на многократном повторении одних и тех же базовых ритмических и мелодических ходов, на человека со стороны, не погруженного в контекст современной электроники, первая московская гастроль Харриса скорее всего должна была произвести тягостное впечатление. В этом принципиальная разница между Scorn и теми же Painkiller: приведи неискушенного слушателя на концерт последних – и велика вероятность, что он уйдет с него горячим поклонником группы. Потому что там – калейдоскоп жанров, пиршество звуков и нот, безумная и увлекательная фантасмагория. Музыка Scorn же скорее напоминает тяжелый беспокойный сон, после которого пробуждаешься с головной болью и пересохшим горлом.