Время убивает
Повесть DJ Stalingrad – грамотная стилизация. Автор реконструирует сознание парня с арматурой в руках и тоской в сердце
Литературный мальчик, хорошо владеющий русским языком, свободно ориентирующийся в Ветхом Завете и скандинавском эпосе, пишущий энергично, формулирующий четко, делает попытку заговорить голосом совсем другого паренька.
Из тех, что, схватив обломок железной трубы, лупит по башкам «мразей», что ощущает себя «нищим и убогим» и угрюмо выходит на Манежную. Взгляд мрачно уперт в асфальт, руки в карманах, в жилах бушует молодая кровь. Но главное, этот парень бессловесен. Натянув порванную в драках куртку, замаскировавшись под такого же, DJ пытается спеть от его имени.
Повесть написана от первого лица, герой то идет стенка на стенку, то работает на «скорой», то ездит на какие-то полуподпольные концерты, которые чаще всего оканчиваются все тем же крошиловом.
Все здесь намеренно и с литературной точки зрения очень грамотно размыто – что это за концерты, что за молодежная группировка (вроде бы антифа, но, возможно, и нет), к которой он принадлежит, не ясно. Потому что важно здесь совсем другое.
«Мы все – поганое постсоветское поколение, у нас ничего нет, никаких целей и принципов, но в наследство от столетия коммунизма нам осталась тоска. <...> Мы должны были страдать и умереть во имя чего-то, а теперь, когда все это безразлично и глупо, нас просто тянут к себе страдания и смерть. Если не знаешь, за что страдать, – можно хотя бы страдать впрок. Это не православие, не Достоевский, это рассказы Шукшина и песни Высоцкого».
Вот что все это значит. Перед нами попытка написать портрет своего поколения, рассказать не о героях, а о маргиналах своего времени, т. е. России начала 2000-х. Повесть недаром написана фрагментарно: подмосковная электричка, православный монастырь, клетка милицейского обезьянника, раскроенные черепа, мусорные урны, летящие в толпу, – кадры постоянно сменяют друг друга, и это мелькание усиливает разлитое по книге чувство онтологической потерянности, вселенской тоски. В точности передачи этих ощущений и состоит основная, но, пожалуй, и единственная удача этой книги.
Она называется «Исход», в финале герой действительно покидает Россию, эрудированно помянув землю Египетскую. Повесть, скроенная по лекалам «Заводного апельсина» Энтони Берджеса, и заканчивается похоже: уходом героя из кровавого мрака. Но нет, в самом конце он все-таки возвращается в Москву.
Тем не менее исход состоялся. Это исход из времени и понимание, что злая, кровавая молодость прошла и что время вовсе не лечит, но, как выразился один из героев, совсем наоборот. Time kills. «Исход» – исповедь после смерти.