Доменико Дольче и Стефано Габбана: "Нам нравится влиять на мир"

Доменико Дольче и Стефано Габбана, основные владельцы и бессменные дизайнеры собственного модного дома Dolce & Gabbana, наотрез отказались фотографироваться во время интервью. Причина выяснилась в момент знакомства: наши собеседники совсем не были похожи на агрессивно модную пару, которую они обычно составляют на официальных фото. Дольче, невысокий и улыбчивый, казался очень добродушным и домашним, несмотря на свой строгий черный костюм – и это в десять-то утра! Общительный Габбана – в джинсах и джемпере – этим утром также не был в традиционном образе рокового красавца.

Харизматичный дуэт дизайнеров сумел создать глобальную компанию, которая стала одной из крупнейших на модном рынке, – и при этом сохранить над ней контроль. Компания должна оставаться частной – это принципиальная позиция дизайнеров. Это дает им свободу. И возможность уклоняться от всех вопросов, касающихся прибыли и ее распределения. Они творцы, а бизнесом занимается Альфонсо Дольче (старший брат Доменико) – он является президентом компании. Зато о том, какими путями надо идти, чтобы денежный поток не иссякал, они хорошо знают и с готовностью рассуждают об этом.

«НАМ НРАВИТСЯ ВЛИЯТЬ НА МИР»

– Какую долю занимает Россия в общих продажах вашей компании?

Стефано Габбана: Я не знаю точный процент, но российский рынок определенно для нас один из лучших. Впрочем, русские очень хорошо покупают Dolce & Gabbana по всему миру. Но ваш рынок для нас важен не только из-за объемов продаж, но особенно потому, что редко где еще найдешь таких преданных потребителей – они так любят наш бренд!

– Видимо, огромное количество подделок Dolce & Gabbana, которые продаются в России, как раз свидетельствует о большой любви русских к вашей марке.

C. Г.: Это подтверждает нашу популярность.

Доменико Дольче: Мы относимся к этому явлению философски и стараемся видеть в нем и положительные моменты – хотя бы в том, что таким образом косвенно участвуем в создании новых рабочих мест.

С. Г.: Если ты пытаешься остановить это производство, оно просто принимает другую форму или возникает в другом месте. Это обратная сторона популярности. Намного лучше относиться к этому спокойно.

– То есть вы не считаете, что большое количество подделок вредит имиджу и в итоге финансовым результатам компании?

Д. Д.: Нет, ведь это продукция совершенно другого уровня, предназначенная для совершенно другого покупателя. Когда тебя копируют в Китае, то могут повторить фасон, стиль, но не качество. И человек четко понимает, что покупает подделку, а не оригинал. С другой стороны, все эти копии позволяют прикоснуться к миру моды, к тому, что делаем мы со Стефано, тем людям, которые никогда не смогли бы купить наши оригинальные вещи. И наша популярность растет. А мы очень амбициозны, нам нравится влиять на мир через моду и одежду, а деньги для нас не самое главное.

– Dolce & Gabbana – один из немногих брендов, которые до сих пор принадлежат основателям. Это ваша принципиальная позиция – не привлекать в компанию сторонних инвесторов?

С. Г.: Да, мы очень любим свободу и не хотим, чтобы кто-то нас контролировал. Нас многие пытались купить, но мы предпочитаем работать самостоятельно.

Д. Д.: Когда мы принимаем решения об инвестициях, об открытии магазинов в России, мы не хотим ни от кого зависеть. И мы счастливы, что можем позволить себе делать то, что хотим.

– А инвесторы из России к вам приходили?

С. Г.: Нет, русских не было – быть может, потому, что цена предложения была очень высокой. Может быть, в будущем мы будем готовы обсуждать такие предложения, но не сейчас.

– То есть отказ от продажи компании – это не вопрос цены?

Д. Д.: Свобода бесценна. К нашей радости, у нас нет проблем со средствами, компания в хорошем финансовом состоянии и нашему бизнесу ничего не угрожает. У нас здоровая производственная компания.

– А ваши родственники являются акционерами Dolce & Gabbana?

Д. Д.: 10% группы принадлежит моим отцу, сестре и брату. Когда мы со Стефано создавали Dolce & Gabbana, моя семья внесла в дело швейную фабрику моего отца. Долгое время фабрика существовала в качестве отдельной компании – Dolce Saverio, но в середине 2000-х гг. мы создали единую производственную компанию под названием Dolce & Gabbana Industria.

– Вы говорите, что сейчас финансовая ситуация в компании здоровая. А были ли у вас финансовые проблемы во время кризиса?

Д. Д.: Кризис мы почувствовали, как и другие компании во всем мире, продажи снижались у всех – это действительно было глобальное явление.

С. Г.: Но сейчас отдельные рынки начинают радовать нас результатами продаж.

Д. Д.: Хотя сказать, что кризис прошел бесследно, нельзя: невозможно повторить историю и вернуться в период бурного роста 2007–2008 гг., мировой рынок изменился – прежде всего оттого, что люди теперь по-другому относятся к продукции сегмента luxury. Сейчас невозможно работать так, как раньше, и для модного бизнеса наступает новая эра.

С. Г.: Мы стараемся не слишком много думать о кризисе. Иначе нам пришлось бы менять свое отношение к действительности каждый раз, когда в мире происходят глобальные изменения. Конечно, мы не можем полностью игнорировать то, что происходит вокруг нас, и мы обязаны незамедлительно реагировать на внезапные перемены, но при этом мы должны сохранять веру в наши ценности и в самих себя.

Д. Д.: Сейчас очень интересное время. Раньше для многих деньги ничего не значили, а теперь люди проявляют гораздо больше уважения к деньгам, к хорошей работе. Последние 10 лет в фокусе общественного мнения была эстетика – очень важно было иметь красивый дом, красивую одежду, покупать предметы роскоши. Сейчас все ищут баланс между этикой и эстетикой. То есть у человека должны быть не только деньги, но и хорошее образование, он должен пользоваться уважением. Мне кажется, это идеальный баланс для нового поколения.

«БУДУЩЕЕ ЗА БЫСТРЫМИ И ГИБКИМИ»

– Какой в новую эру войдет Dolce & Gabbana?

С. Г.: Мы будем развивать наш проект в Китае, значительно увеличив количество магазинов на этом важном для нас рынке. Продолжим развивать линию декоративной косметики, ароматов, возможно, расширим нашу коллекцию за счет выпуска одежды и аксессуаров в более широком ценовом диапазоне.

– А есть среди ваших проектов что-то оригинальное, чего нет у конкурентов?

С. Г.: Мы прошлой осенью запустили один такой проект, открыв в Милане мультибрендовый магазин Spiga2, в котором размещаем коллекции молодых дизайнеров. Это совершенно новый проект для мира моды, мы хотим поддержать молодых модельеров, дать им шанс проявить себя.

– Spiga2 – это благотворительный проект по поддержке молодых дизайнеров или выгодный бизнес-проект?

С. Г.: Благотворительностью мы занимаемся конфиденциально. А Spiga2 – это прежде всего выгодный бизнес. Первый критерий, которым мы руководствуемся при выборе брендов для нашего магазина, – это уверенность в том, что они будут продаваться. Идея создания такого магазина пришла к нам три года назад, но только недавно ее удалось воплотить в жизнь.

Д. Д.: Мы всегда хотели сделать что-то конкретное для поддержки юных талантов, дать им возможность быть замеченными, поймать удачу, как когда-то удалось нам. Spiga2 дает такую возможность. У нас совершенно точно будут и другие новые проекты, но мы не можем пока о них рассказать. Сейчас все меняется каждый день, поэтому сложно строить планы даже на год вперед, а не то что на пять лет. И это прекрасно, потому что перед энергичными креативными людьми открываются прекрасные перспективы. Но чтобы ими воспользоваться, требуется прекрасная реакция и умение быстро адаптироваться к меняющейся реальности. Посмотрите на ситуацию в Японии – некоторые компании много инвестировали в этот рынок, создавали сети магазинов, вкладывали средства в развитие производства, в технологии – и в один день их планы оказались под угрозой.

С. Г.: Когда компания становится слишком большой, обзаводится сложной управленческой структурой, она становится неповоротливой как слон. А будущее за быстрыми и гибкими. Именно поэтому мы не видим смысла строить планы более чем на один год. Откладывать воплощение идеи в жизнь сейчас просто опасно. Посмотрите, как быстро все меняется! Последние 10 лет были просто невероятными с точки зрения происходящих в обществе изменений – мог ли, например, кто-нибудь представить, какого уровня развития достигнут социальные сети?

– Dolce & Gabbana не хочет становиться слоном в своем бизнесе?

С. Г.: Мы хотели бы напоминать по форме слона, но быть быстрыми как газель. Или, знаете ли, похожими на танцующих бегемотиков из мультфильма «Фантазия» Уолта Диснея.

«САМЫЙ ЛУЧШИЙ КОМПЬЮТЕР – ЭТО НАШ МОЗГ»

– Dolce & Gabbana одной из первых начала осваивать новые медиа. Как вы оцениваете эффективность работы с блогерами и социальными сетями?

С. Г.: Это новый этап в коммуникации. Сейчас уже трудно поверить, каким замкнутым был еще недавно мир моды – его формировали буквально 20 средств массовой информации. Сегодня этот мир гораздо больше и демократичнее благодаря интернету. Для нас это тоже очень важно – раньше мы могли доносить наши мысли до людей только через прессу, не чувствуя, как они на это реагируют. Теперь ту же задачу я решаю через Twitter и сразу вижу реакцию.

Д. Д.: В прошлом декабре мы провели неделю на Мальдивах и удивились тому, как много людей там знают о нас и о нашей марке. Интернет может любого перенести в любое место. Это совсем новый уровень конкуренции среди средств массовой информации. Раньше нельзя было и подумать, что дизайнеры будут стремиться, чтобы информация об их новых коллекциях попала на Facebook, но теперь они в этом заинтересованы.

– Использование новых медиа как-то сказывается на росте продаж?

С. Г.: Мы видим, что наши новости становятся все более популярными. Не уверен, что у нас становится больше покупателей, но наша аудитория растет совершенно точно.

– Вам не кажется, что новые медиа делают моду во всем мире все более одинаковой?

Д. Д.: Конечно, новые технологии позволяют любому получить доступ к информации, раньше доступной лишь избранным. Сейчас благодаря компьютеру можно с легкостью получить доступ за кулисы перед началом модного показа.

С. Г.: А еще несколько лет назад никого и близко туда бы не подпустили. Но мы полагаем, что доступность информации не стирает разницу между людьми и культурами. Стиль и вкус остаются личными качествами, и все – каждый человек, каждая культура – интерпретируют эти понятия по-своему. И не важно, что в разных странах могут продаваться одинаковые вещи, важно, что каждый их носит по-своему.

– Мы читали, что Доменико совсем не пользуется компьютером. Это действительно так?

Д. Д.: Это так, но это совсем не значит, что я принципиально против новых технологий. Главная причина в том, что я человек другого поколения, у меня вообще проблемы с техникой – мне не всегда удается справиться с пультом от телевизора. Может быть, такое положение дел мне в чем-то мешает, но я не слишком переживаю, потому что я не большой поклонник компьютеров. Например, при создании коллекций я предпочитают работать с тканями и манекенами, а не видеть картинки на экране.

Похожая ситуация у меня с гимнастическим залом. Я люблю плавать, люблю ходить пешком, но не посещаю фитнес-клуб. Не складывается у меня с ним, так же как и с техникой, – просто нет к этому склонности.

С. Г.: Самый лучший компьютер – это наш мозг. И Доменико использует его наилучшим образом.

Д. Д.: Кстати, иногда отсутствие опыта в какой-то области помогает родиться новой, совершенно неожиданной идее.

С. Г.: Да, это так. Например, недавно мы выбирали ткани для новой коллекции, и я увидел материал, который мне очень понравился. И говорю Доменико: «Надо сделать вот этот жакет именно из него». Он мне отвечает: «Сшить задуманную вещь из этой ткани невозможно, даже и не думай». Но я, не отягощенный тем опытом конструирования одежды, который есть у Доменико, настоял на своем. Просто сказал: «Мы должны найти способ сделать это». И получилось прекрасно. Так что отсутствие границ, устанавливаемых знаниями, иногда приводит к появлению свежей мысли.

«У МЕНЯ МНОГО ОДЕЖДЫ ИЗ СЕКОНД-ХЭНДА»

– Как вы относитесь к компаниям fast-fashion, в магазинах которых буквально через три недели после показа вашей новой коллекции появляются вещи таких же фасонов? Они ведь вас часто напрямую копируют.

Д. Д.: Наши вещи – это не только идея, за каждой идеей очень много работы – крой, качество пошива.

С. Г.: Да, нас ведь ценят не только за фасон и за бренд, но и за качество. Если ты хочешь купить оригинал, ты идешь в наш магазин. Один раз ты можешь купить пиджак, потому что ты испытываешь пиетет перед лейблом на нем, но вернешься в магазин за новой покупкой только в том случае, если вещь на тебе отлично сидит и тебе в ней удобно.

Д. Д.: Как-то я купил футболку – в Нью-Йорке или Лондоне, – так после стирки она стала мне жать во всех возможных местах. С вещами от Dolce & Gabbana такого не случается. Поэтому у нас очень много клиентов, предпочитающих классический стиль в одежде, совсем не гоняющихся за модными трендами, – например, юристов. Человек может носить наши вещи, чтобы чувствовать себя более сексуальным, стильным, но главное – чтобы ему было в них удобно. Мы обеспечиваем и первое, и второе.

– А вы сами носите в основном Dolce & Gabbana?

Д. Д.: Да, я ношу только Dolce & Gabbana.

С. Г.: Помимо Dolce & Gabbana я люблю заходить в магазины секонд-хэнд или в магазины с одеждой милитаристского стиля. Почему бы и нет?

– И что вы там покупаете?

С. Г.: У меня много одежды из секонд-хэнда, например брюк. Три года назад в Москве я купил пальто, которое очень люблю.

– В России вы работаете через дистрибутора – Mercury. Не собираетесь отказаться от посредника и начать работать самостоятельно?

С. Г.: Нам очень комфортно работать с Mercury, если бы мы не сотрудничали с этой компанией, у марки не было бы таких позиций в России, какие есть сейчас.

– Когда вы разрабатываете стратегию развития компании, что вы ставите на первое место?

Д. Д.: Деньги никогда не были нашим приоритетом. Сначала, когда мы только начинали работать, мы мечтали о создании cтиля, не зависящего от времени. И это до сих пор остается нашим приоритетом. Потом появились деньги, но только как результат нашей упорной работы, как признание нашей способности развиваться и понимать, что нужно от нас потребителям.

С. Г.: Мы никогда не строили долгих планов, мы планируем все шаг за шагом, понемногу, потому что хотим иметь возможность быстро изменить направление развития, если рынок этого потребует. Планирование – это часть нашей стратегии, а не сама стратегия.

«Дайте нам совет»

– Вы работали со многими женщинами, которых считают иконами стиля, – Мадонной, Скарлетт Йоханссон. А знаменитостей из России к рекламным кампаниям привлекать не собираетесь?

С. Г.: В наших показах участвует много русских женщин – Марина Линчук, Наташа Поли, Ольга Ширеева.

– А если говорить не о профессиональных моделях, а именно о звездах?

С. Г.: Честно говоря, у нас нет вариантов. Так дайте нам совет! Если вы знаете женщину, которая любит нашу марку, пришлите мне ее имя, я пробью его по Google, посмотрю.

– Хорошо, мы подумаем. А вас только женщины интересуют? Или мужчины тоже? В России, например, много известных модных бизнесменов. Вы знаете каких-нибудь русских бизнесменов?

С. Г.: Все знают Абрамовича. С ним мы работали очень много благодаря сотрудничеству с футбольной командой Chelsea.

– Вы много работали с футбольными командами – не только с Сhelsea, но и с клубом Milan. А в разработке формы для российской футбольной сборной вам не предлагали участвовать?

Д. Д.: Если такое предложение поступит, то почему бы и нет? Мы уже cтали спонсорами боксерской команды Dolce & Gabbana Milano Thunder и команды по пляжному футболу (а это быстро набирающий популярность в Италии вид спорта) Milan Beach Soccer. Активные люди с удовольствием проводят время на пляже – это очень соответствует духу нашего бренда.

С. Г.: У нас много надежд на рост продаж декоративной косметики и парфюмов, будем начинать и новые проекты. У нас есть два совершенно новых проекта, но говорить о них мы сможем только в конце июля, а запустим их в сентябре. Пока опасаюсь выглядеть глупо – если расскажем раньше времени, а не все получится так, как мы планировали.

– Вы знаете каких-нибудь русских дизайнеров?

Д. Д.: Честно говоря, не многих. Иногда вижу коллекции на Fashion TV. У вас есть, например, чудесный парень, который делает прекрасные вещи – меховые пальто, куртки с расписной подкладкой. Не могу, к сожалению, вспомнить имя.

– Как вы считаете, почему российским дизайнерам не удалось пока создать глобального бренда?

Д. Д.: Как раз сейчас у них есть шанс сделать это, сегодня прекрасный момент для прорыва. Десять лет в мире моды было вырасти очень сложно – большие корпорации убивали небольших конкурентов. Но сейчас новые коммуникации позволяют себя проявить любому, кто профессионален и наделен энтузиазмом. Twitter, YouTube и Facebook могут сделать вас звездой. И то, что моде удалось вырваться из-под контроля больших компаний, – это прекрасно.

– Вы чуть ли не о каждом своем шаге рассказываете в своем твиттере – на итальянском, английском языке, а в марте у него появилась еще и русская версия. Почему?

С. Г.: Потому что мы очень любим Россию, любим Москву. В моем твиттере много читателей из России, также мы много общаемся с русскими друзьями и клиентами напрямую, и я знаю, что не все в России говорят по-английски, поэтому мы наняли человека, который переводит некоторые мои твиты на русский. Россия для нас – очень большой и важный рынок.

– А что именно вас так сильно привлекает в России?

С. Г.: Может быть, то, что Россия, люди из вашей страны первыми пришли к нам, став поклонниками нашей марки. Вообще, это сложно объяснить, как и в случае, когда находишь себе друзей: конечно, был резон их полюбить, но назвать точные причины вам сложно, вы просто понимаете, что вас многое связывает. Вот когда стоишь в лобби отеля, ждешь ключи и мимо проходит красивая женщина – она тебе нравится просто потому, что она прекрасна. Все дело в чувствах.

Д. Д.: Я восхищаюсь русскими женщинами – они вдохновляют нас как модель классической женщины, они одни из самых женственных и сексуальных в мире. Это проявляется во всем – начиная с того, как она сидит, скрестив ноги. Это очень важно для мира Dolce & Gabbana – очень важен свой стиль, индивидуальность и узнаваемость.

– И, наверное, вы любите русских женщин и за то, что они покупают много вещей от Dolce & Gabbana...

С. Г.: Да, конечно, и за это. Мы любим русских людей за присущее им чувство моды.