Классовые безразличия

Скромная и доброжелательная служанка поступает на работу в образцовое олигархическое семейство. Хозяин хорошо выглядит, знает толк в вине и иногда виртуозно играет Бетховена на рояле. Хозяйка, вероятно, из бывших моделей и глубоко беременна двойней, с которой предстоит нянчиться героине – впрочем, та начинает обожать малышей еще до родов. Также есть дочка, благовоспитанное создание, и суровая домоправительница – у обеих за вышколенным фасадом скрываются единственные живые души в этой обители типажей. После того как беременность жены начинает мешать мужу вести личную жизнь, он отправляется в служанкину спальню. Вскоре почти все, исключая саму героиню, понимают, что она залетела – а это им совершенно некстати.

Чтобы назвать «Служанку» ремейком, нужна определенная смелость. Извиняющийся титр «по мотивам» появляется здесь после финального затемнения – хотя, по большому счету, с этого стоило начинать. Оригинал был об ужасах становления корейского миддл-класса: внутри благообразной рамки из пролога и эпилога (жена шьет, муж читает газету, милые дети играют в «колыбель для кошки») разыгрывалась гипотетическая, но от этого не менее жуткая история про то, что не все семьи могут добраться до мещанского счастья живыми и невредимыми. Герои въезжали в большой дом и нанимали юную домработницу, но вместо семейного рая получали страшную, недобровольную связь хозяина с демонической прислугой, которая шпионит, гремит клавишами пианино по ночам, вооружена крысиным ядом и в итоге берет власть в свои руки.

В новой версии – кажется, из чистого хулиганства – переврали все мысли оригинала, кроме двух: что с изменами мужа надо мириться и что в кадре должно быть красиво. «Служанка» Кима была, грубо говоря, о том, куда ведет дорога, выстланная благими намерениями, «Служанка» Има о том, что люди с деньгами – плохие. Красоту тут тоже понимают особенным образом: все выглядит возмутительно эффектно, но в похвальном смысле это можно сказать только про последние пять минут. Даже с законами жанра не особенно клеится: самый эротически напряженный момент наступает, когда домоправительница лежит в ванне и курит, а служанка сидит за шторкой на унитазе (из-за этой сцены и правда случается все нехорошее).

Есть искушение толковать издевательство над старым достойным фильмом в популярном сейчас духе – как предсмертный (или посмертный) кошмар героев оригинальной картины. Вредный мальчик не свернул себе шею, а вырос из мелкого поганца в большого. Его мама как тогда решала проблемы, скидывая кого-нибудь с лестницы, так и сейчас. Даже домоправительница в некотором роде прежняя служанка: все так же смолит сигареты и, стоит хозяевам выйти за порог, откупоривает их гран крю. Правда, неясно, куда подевался папа, – его здесь нет, но и это неудивительно. Полвека спустя в доме по-прежнему правят бабы.