Браудера услышали
Президент Дмитрий Медведев сказал на пресс-конференции, что поручил разобраться в деле Hermitage и «установить круг причастных лиц – как российских, так и заграничных». Он хочет, «чтобы объективное, всестороннее и полное расследование велось быстро и его результаты были предъявлены общественности». Вопрос он обсуждал с руководством СКР, ФСБ и Генпрокуратуры.
Медведев пообещал, что Россия будет содействовать расследованию швейцарской прокуратуры, начатому 7 марта по обращению юркомпании Brown Rudnick, действующей в интересах фонда Hermitage Билла Браудера. По словам Медведева, власти страны уже направили запросы в Россию. Brown Rudnick подозревает чиновников в том, что они участвовали в хищении миллиардов рублей из российского бюджета (путем возврата налога на прибыль московскими инспекциями № 25 и № 28), часть которых была отмыта через Credit Suisse.
Может возобновиться расследование и в России. За хищение 5,4 млрд руб. суд приговорил к пяти годам лишения свободы гендиректоров «Парфениона» Виктора Маркелова и «Махаона» Вячеслава Хлебникова (через эти фирмы были украдены деньги). Налоговиков ввели в заблуждение, решил суд. Но в апреле партнер юркомпании Firestone Duncan Джемисон Файерстоун (его юрист Сергей Магнитский консультировал Hermitage) подал в СКР заявление о возможных злоупотреблениях налоговиков (похищенную сумму он оценил в 11,2 млрд руб.). СКР во вторник сообщил, что проводит доследственную проверку заявления.
Представитель СКР не комментирует высказывания Медведева. По словам сотрудника правоохранительных органов, объявление о доследственной проверке скорее всего связано с интересом к этому делу руководства страны, шансы на возбуждение уголовного дела повысились.
Можно расследовать дело, чтобы переложить вину на погибшего или чтобы посадить действительно виновных, осторожен Файерстоун. Есть три дела, связанных с Hermitage: о неуплате фондом налогов, о незаконном возмещении 5,4 млрд руб. из бюджета и о смерти Магнитского, говорит председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов, президент мог говорить и о первом деле.