Трамвай «Желание» на японском пути

На постановку тоже пригласили американца, да еще режиссера с репутацией радикала. 73-летний Ли Бруер – знаменитость, один из основоположников и до сегодняшнего дня художественный руководитель авангардного нью-йоркского театра Мabou Mines, лауреат самых престижных американских театральных премий. Его спектакль начинается с появления в ложе у сцены чернокожего актера. Это Бакари Сангаре, единственный цветной актер труппы Comedie Francaise. Раскрепощенный драйв его монолога, столь контрастирующий с традиционной архитектурой старинного театра, продолжится бандой джазовых музыкантов, собравшихся вокруг пианино у самой авансцены и с первых аккордов блюза настраивающих нас на неповторимую атмосферу Нового Орлеана. Однако, если живая музыка и впрямь сопровождает весь спектакль Ли Бруера, мелодию этого «Трамвая» задает вовсе не она.

«Трамвай «Желание» вставлен здесь в декоративную раму японского театра марионеток бунраку. Сценография Базила Твиста представляет собой композиции из рисованных панно с японскими гравюрами, абстрактными или фигуративными, которые либо поочередно опускаются из-под колосников, либо соединяются и раздвигаются, как створчатая ширма на фоне глубокого черного задника. Действие происходит на черном же помосте, легко меняющем конфигурацию, а между персонажами пьесы бродят одетые в черное с закрытыми черной кисеей лицами служители сцены. Как и полагается в бунраку, эти люди-невидимки переставляют декорации и панно, а также подают актерам нужные по ходу действия аксессуары. Так что «Трамвай «Желание» тоже по-своему оказывается кукольным домом, если вспомнить предыдущий знаменитый спектакль Бруера, где метафора Ибсена реализовалась дословно – действие пьесы происходило на сцене кукольного театрика.

Это и есть ключ, который подобрал к «Трамваю «Желание» Ли Бруер: японский стиль становится здесь причудливой метафорой странности французского духа первых жителей Миссисипи – к которым, как известно, принадлежала семья Бланш и Стеллы Дюбуа.