Давай помоем

Странности начинаются с названия. Девять лет назад выставка русского современного искусства в венском музее МАК называлась Davaj!, и было понятно почему. Русское искусство ведь диковатое, а художники и подавно. Про австрийцев такого не говорят, но они решили назвать свою выставку именно так, фамильярно, хотя к Австрии естественней обращаться на «вы».

Дерзкое название выставок-тезок очень подходит к определению деятельности их инициатора, многолетнего директора (сегодня, к сожалению, бывшего) венского музея МАК Питера Ноевера, человека большой творческой энергии, свободной фантазии, без музейных предрассудков. В списке создателей московской выставки после фамилии Ноевера написано «концепция», и этого достаточно, чтобы не ждать от нее банальностей.

Она такой и не кажется. Прежде всего, для статусного мероприятия, которое должен был открывать – и открыл – президент Австрии Хайнц Фишер, «Австрия, давай!», прямо скажем, смотрится бедновато. Но выставить нечто представительное и дорогое в старинном, до дыр затертом временем здании Музея архитектуры было бы просто невежливо. В Австрии вряд ли существует музей, здание которого находится в таком тяжелом, на грани смерти и за гранью приличия, физическом состоянии. А в центре российской столицы, рядом с Кремлем, – пожалуйста.

На других выставках Музея архитектуры его позорная бедность, кажется, никогда так не бросалась в глаза, как на этой. Экспонаты, как правило, в тесный контакт со зданием не вступали, а тут пришлось. Все 17 австрийских художников готовили работы специально для музейных залов (частая практика), и лишенное пафоса их современное искусство многочисленными потертыми столами и стульями (бросовая мебель – часть нескольких инсталляций) вступило в пугающий резонанс, в губительное родство с обшарпанными усадебными стенами.

Только в зале с тремя яркими медными декоративными скульптурами Манфреда Вакольбингера перестаешь с ужасом думать: «Срочно делать ремонт!» – открываешь глаза и начинаешь видеть произведения. Даже возвращаешься в первый зал – разглядывать умные пластические рефлексии Георга Дриндля на темы модернистской архитектуры.

Еле живые стены не мешают смотреть грубую экспрессивную живопись Отто Мюля (всего две картины и видео, как он их пишет). А безголовый манекен с эрегированным членом, распирающим брюки, – скульптура легко узнаваемого Эрвина Вурма – здесь как родной. Беспричинно гордый, нелепый, убогий, живой только одним местом.

Другим произведениям в гостях повезло меньше – они смотрятся естественной составляющей общей разрухи и запустения. Даже забавные объекты веселой дизайнерской студии Walking-Chair. А часть инсталляции Франца Веста хочется помыть, почистить и отремонтировать. И это желание сильнее, чем потребность понять, почему такое искусство в музее оказалось. Эффект немыслимый ни на одной европейской музейной выставке.