Биологическая добавка

Складная, но немного растерянная пара берлинских интеллектуалов приближается к двадцатой годовщине совместной жизни, не обзаведясь ни штампом в паспорте, ни детьми. Она, Ханна, трудится на местном телеканале «Культура»; он, Симон, конструирует инсталляции для современных художников. Сомнение в неколебимости их планов на будущее первой посещает ее – на лекции белобрысого биолога Ханне вместо слайдов со стволовыми клетками мерещится полотно Джеффа Кунса с неприкрытым сексуальным подтекстом. Пока она развлекается с докладчиком, Симону диагностируют рак яичка и отправляют на операцию. Вскоре вместо реабилитационного курса судьба подсовывает ему все того же биолога: в раздевалке бассейна благожелательный голубоглазый блондин тоже протягивает ему руку помощи – и тоже в трусы. О том, что все спят друг с другом, никто из троих не догадывается вплоть до решающего момента.

Эту цепочку комических обстоятельств, нанизанных на вполне драматичный подтекст, кажется, могли бы совместным усилием сочинить Франсуа Озон с Вуди Алленом. Впрочем, Тыквер из этого материала выкраивает что-то совершенно третье и выглядит примерно как человек, пытающийся размахивать руками в смирительной рубашке: пробует одновременно шутить, высказаться про политику тела и постмодернистское общество и еще выгодно показать берлинскую архитектуру и двух голых мужчин крупным планом. Кадры чуть что распадаются на полиэкран, в ход идут черно-белые интерлюдии, занимательная нумерология и призрак покойной мамы героя, цитирующий Гессе, – и все это в рамках лаконичной истории про менаж-а-труа, которую можно изложить за пару минут даже без слов (такая сцена здесь тоже есть).

На очевидно притчевую природу происходящего намекает не столько библейское имя любовника – Адам, сколько патологическое обилие бирюзового цвета. Пронзительно голубые глаза персонажей назойливо рифмуются с больничным халатом, шарфом, оправой очков, зубными щетками и банкой на полке в углу кадра. Объяснительная записка по этому факту присутствует ближе к финалу – хотя к этой минуте и так понятно, что в мире с однообразием красок чего-то отчаянно не хватает.

Показательно, что персонаж с говорящей профессией, оживляющий рассудочное существование главных героев, при всей его жизненно важной роли выглядит человеком без свойств – скорее набором функций. Играет в футбол, управляет яхтой и не особенно рефлексирует на тему своей разноплановой личной жизни. В каком-то смысле это не человек даже, а загадочный третий элемент, витальная сила, которой Симону и Ханне недоставало для полного счастья – и который несколько утопическим образом делает этот тройственный союз плодотворным в самом прямом смысле.

По-видимому, Тыквер пытается сообщить, что стерильное пространство современной культуры, в котором существуют герои, способен оплодотворить лишь тот, у кого дома нет ни одной книжки (немного странно для ученого, но допустим). Парадоксально, но сам фильм при этом остается довольно безжизненным арт-объектом и производит эффект лишь в определенном контексте – выгодно подсвеченным и с пояснительной табличкой.