Элементарные ци

«Какая же все-таки красивая наша страна», – несколько раз говорит один из главных героев фильма, министр недр Российской Федерации, «царь горы», как он сам себя называет. И каждый раз эта фраза помещается как будто в двойные кавычки: потому что, во-первых, написана Владимиром Сорокиным, а во-вторых, произнесена со специфической интонацией Максима Суханова – иронически-печальной и неуловимо аутичной. Это главная интонация фильма «Мишень» и, похоже, фирменная для дуэта Зельдовича и Сорокина.

А страна наша действительно красивая: в «Мишени» показана Россия, которая, по идее, должна сниться сегодняшней элите. В 2020 г. в ней установлена «экологическая демократия», в которой социальное неравенство научно обосновано и возведено в новую кастовую систему; недра щедры, природа раздольна, экономическое и геополитическое положение незыблемо. С востока на запад идет многополосная транзитная трасса Гуанчжоу – Париж, все приличные люди свободно говорят по-китайски и ездят на Peugeot. А среди умопомрачительных алтайских пейзажей на месте бывшего режимного объекта устроен секретный курорт, где под воздействием космического излучения можно обрести вечную молодость.

Но жизнь по-прежнему складывается по законам великой русской литературы: если предыдущий фильм Зельдовича – Сорокина «Москва» был парафразом «Трех сестер», то в «Мишени» сорокинский вирус впрыснут в ДНК «Анны Карениной» (жена министра заводит роман с офицером «мобильной таможни», с которым знакомится на скачках). Хотя не менее очевидны киноцитаты (прежде всего из «Сталкера» Тарковского и «Виридианы» Бунюэля), а также общий художественный контекст большого сталинского стиля, опять-таки фирменно сорокинский.

То есть формальных поводов для удивления нет: все ключевые узлы футуристического конструктора более-менее знакомы – по крайней мере тем, кто читал Сорокина и видел «Москву». Но рассматривать отдельные детали увлекательно, а их количество таково, что про «Мишень» надо бы писать не рецензию, а сразу диссертацию: слово «дизайн» применимо здесь не только к материальным объектам, но и к идеям. Например, министр поражен открытием, что в природе нет ничего нейтрального: даже минералы способны аккумулировать «добро» и «зло» (тут вырисовываются небывалые перспективы природопользования).

Концептуальные задачи фильма сочетаются с визуальной мощью: такого технологичного кино у нас сегодня не делает больше никто. Но главное, «Мишень» – стилистический монолит: его авторы (Зельдович и Сорокин, композитор Леонид Десятников, художник Юрий Хариков, оператор Александр Ильховский, арт-группа «АЕС+Ф» и др.) составляют настолько цельный и совершенный эстетический организм, что остается только удивляться, отчего в этом организме так мало жизни.

В том же самом упрекали «Москву», но тогда это звучало несправедливо: в «Москве» слышались отчетливо трагические ноты, это была эпитафия поколению 90-х. Возможно, проблема «Мишени» в том, что поколение «нулевых» не заслуживает эпитафии.