Сентиментальный эпос
«Хроники любви» Николь Краусс – роман о том, что все связаны со всеми, даже если не подозревают об этом
Тридцатисемилетняя Николь Краусс – одна из самых успешных американских писателей, легким движением бровей распахивающая двери журналов The New Yorker, Harper’s, Esquire. В юности Краусс сочиняла стихи под руководством Иосифа Бродского, но постепенно переключилась на прозу и написала уже три романа. Второй, только что выпущенный издательством Corpus, – «Хроники любви» (The History of Love, 2005) – стал мировым бестселлером и переведен на 35 языков.
Так глубоко взволновать такое количество разноязычных читателей можно, если только говорить о том, что точно волнует всех, причем говорить предельно увлекательно. Николь Краусс справилась и с тем, и с другим. Уже в заглавии обозначив объединяющую все человечество тему и сложив из нескольких пронзительных, текущих сквозь полвека любовных историй захватывающий и сложный ребус. Какое отношение Лео Гурски, одинокий нью-йоркский старик еврей, в прошлом слесарь по замкам, имеет к девочке-подростку Альме, которая изо всех сил пытается быть похожей на отца, страстного путешественника и походника, умершего от рака? Насколько важно то, что девочку зовут так же, как героиню «Хроник любви», книги, написанной еврейским автором, бежавшим от холокоста из города Слоним в Чили? Правду ли написала супруга автора «Хроник» о своем муже и его рукописи?
Все эти параллельные сюжеты соединятся только в самом финале, штифты войдут в пазы, все совпадет и сложится.
Возможно, оттого, что в романе постоянно звучит еврейская тема – на уровне размышлений о судьбах Исаака Бабеля, Франца Кафки, погибших или чудом переживших холокост, – «Хроники любви» напоминают ветхозаветный эпос, пусть и не по-ветхозаветному сентиментальный. Но сентиментальность эта доброкачественна и утешительна.
Потому что все истории, рассказанные Краусс, часть из которых, судя по посвящению, очевидно, реальна («моим дедушкам и бабушкам, научившим меня, как не исчезнуть»), утверждают одно: случайностей не бывает, пока жива любовь, все сбудется. Отец обретет сына, жених – невесту, писатель – утраченную рукопись, и самая невозможная встреча все равно состоится.