На экраны выходит финальный фильм «Гарри Поттера»

Ну вот. Сказке конец, а кто выжил – молодец. Почитатели вздохнули, а артисты выдохнули: известно, что Дэниел Рэдклифф чуть не спился, как только ему начали продавать алкоголь, а после шутки Роулинг о возможном внеплановом продолжении эпопеи пережил небольшой нервный срыв.

Экранизатору Дэвиду Йейтсу тоже хочется посочувствовать. Как все закончится, стало известно еще четыре года назад (а если в общих чертах, то намного раньше). Из прочего развлекательного арсенала ему остались лишь выразительные визуальные средства, и то скорее из области спецэффектов. К восьмому фильму полагаться на чудеса актерской игры главных героев могли только закоренелые оптимисты и сектанты. На парад великих британских артистов старшего поколения тоже не приходилось рассчитывать – половину их героев уже убили, другие с трудом эпизодически помещаются даже в распухший хронометраж.

Это тот случай, когда раскрывать перипетии сюжета нет ни малейшего смысла. Ничего ценного, что составляло костяк эпопеи (драмы взросления, осознания смерти, пересмотра ролевых моделей), здесь больше нет. Вместо фильма – прямолинейный компьютерный квест: Рон, Гермиона и Гарри ищут крестражи, частицы души Темного Лорда. На 2,5 часа их три штуки – слишком много, чтобы отвлекаться на что-то еще, особенно когда за воротами Хогвартса стоит армия упырей и мечет молнии. Любой, кто хоть раз распутывал загадки с помощью компьютерной мыши, моментально узнает механику действия: сперва надо поговорить с парой мудрых советчиков (двое подельников Поттера при этом бессловесно мыкаются за ним из комнаты в комнату). Потом найти кубок и применить к нему клык василиска (хорошо, если игрок догадался положить в инвентарь еще два про запас), и так несколько раз.

К предыдущим йейтсовским «Поттерам» была масса претензий. Что артисты похожи на статистов, что так работать с первоисточником – все равно что экранизировать оглавление. Но только сейчас понятно, насколько первая часть «Даров смерти» была фильмом выдающейся красоты и смелости. Там троица главных героев львиную долю картины сидела посреди леса и каменистой пустыни, фактически застряв в подсознании Гермионы. Сама она в лучший момент выглядела чуть ли не героиней триеровского «Антихриста», прибившись к корням дерева с отчаянной мыслью: а не остаться ли ей тут навсегда. Не было Хогвартса, квиддича, даже эльф Добби трагически отправлялся на тот свет – только пустота внутри и жуть где-то снаружи, и, наконец, голая Эмма Уотсон.

В этой есть Украинский Бронебрюх и Хелена Бонэм-Картер, изображающая переодетую Эмму Уотсон. Загробный мир похож на вокзал Кингс-Кросс, только чище, зато под скамейкой там лежит окровавленный зародыш в духе визионера Тарсема Сингха. А, да. Девятнадцать лет спустя Драко Малфой будет носить бороду. Вот, пожалуй, и все.