"Нам необходима чистая прибыль в 15-20%, как в мире люкса, доля рынка меня не интересует"

Бернар Магре не смог закончить даже среднюю школу – так плохо он учился. Однажды отец выгнал его на улицу с табличкой на спине «Я лентяй». А в 15 лет отправил сына работать на лесопилку. Сейчас о своей юности Магре вспоминает с улыбкой: «Из всех больших владельцев бордоских замков только мы с Франсуа Пино знаем, как обращаться с пилой» (Пино, сын торговца деревом, а ныне владелец холдинга PPR, Christie’s и Chateau Latour, тоже не сумел закончить школу). Сегодня Магре, владелец 37 винных хозяйств и замков, состояние которого оценивается от нескольких сотен миллионов до миллиарда евро (так как его основные активы – в земле и недвижимости, оценки очень разнятся), позволяет себе подтрунивать над родителем, выпуская вина Si Mon Pere Savait («Если бы мой отец знал») и Mon Seul Reve («Моя единственная мечта»).

В винном бизнесе Магре оказался не то чтобы случайно (его дядя и крестный Жан Кордье владел бордоским замком категории гран-крю Gruaud Larose), но, казалось, без особых шансов на успех. В возрасте 22 лет, взяв маленький кредит в банке, Магре купил свою первую компанию – в ней работало три человека, которые разливали по бутылкам портвейн, привезенный из Португалии в бочках. Магре переименовал компанию на английский манер – в William Pitters, «потому что это хорошо звучит». Несколько лет спустя Магре оказался вовлечен и в торговлю винами Бордо – на этот раз по просьбе дяди, который попросил его найти покупателей на оставшиеся нераспроданными урожаи Gruaud Larose 1959 и 1961 гг. После этого молодой предприниматель осел в Бордо, но торговля креплеными и крепкими спиртными напитками долгие годы оставалась для Магре основным бизнесом: к концу 70-х его недорогие портвейн Pitters Porto и виски William Peel стали бестселлерами во Франции, а сама страна – крупнейшим экспортным рынком для этих категорий напитков.

Однако про любимое бордо негоциант не забыл: в 1980 г. Магре вывел на рынок винный бренд Malesan. Идея создать качественное бордо с невысокой ценой и продвигать его через гипермаркеты пришла к Магре во время поездки в США на семинар маркетингового гуру Бернарда Трухильо. В том семинаре также участвовали топ-менеджеры Auchan и Carrefour – им идея Магре пришлась по вкусу. 20 лет спустя под брендом Malesan продавалось 8 млн бутылок вина в год – марка стала № 1 среди бордоских вин во Франции.

Параллельно Магре скупал замки и виноградники высшей категории гран-крю. Начало было положено в 1975 г., когда предприниматель благодаря жене получил долю в Chateau Pape Clement – хозяйстве, основанном в 1305 г. папой Клементом V. Со временем Магре полностью выкупил Chateau Pape Clement и превратил его в флагман своего холдинга. «Бриллиантовых» виноградников Магре заполучить не удалось – замки уровня Chateau Latour скуплены олигархами и старыми деньгами и владельцев менять не собираются. Магре решил приобретать «алмазы» и превращать их в «бриллианты» самолично. Так это произошло с замком La Tour Carnet. Когда Магре купил его в 2000 г. за 15 млн евро, репутация этого гран-крю сильно поблекла. Но предприниматель произвел многомиллионные инвестиции в винное хозяйство и сам замок, основанный в 1120 г. Теперь La Tour Carnet собирает медали на винных выставках и манит туристов, а Магре говорит, что, «по скромным оценкам», это его хозяйство стоит 120 млн евро.

В 2003 г., когда оборот компании William Pitters достиг нескольких сотен миллионов евро, Магре в два приема продал ее: негоциантский бизнес, включая бренд Malesan, – своему главному конкуренту, французской компании Castel Freres, а дистрибуторский – фирме Marie Brizard. Продал не потому, что устал от дел, а потому, что счел, что заниматься производством массового вина в Бордо бесперспективно – его все сильнее теснят вина Нового Света. Магре решил сконцентрироваться на производстве вин высшей и средней ценовых категорий.

Сегодня Магре строит глобальную винодельческую компанию по рецептам рынка люксовых товаров: продукт должен быть качественным, модным, эксклюзивным и дорогим – с высокой маржей. Такой продукт должны продвигать звезды. И лицами топового вина Магре – Chateau Pape Clement в разные годы были Жак-Ив Кусто, Шарль Азнавур, Питер Устинов, Жерар Депардье, Жоэль Робюшон (с двумя последними Магре связывают дружба и многолетнее сотрудничество). У такого продукта должны быть эксклюзивные бутики. И Магре открывает такие бутики в Бордо и Париже – в них можно продегустировать и купить всю гамму вин, производимых компанией Bernard Magrez Grands Vignobles Proprietaire. Теперь у Магре виноградники в Европе, Азии, Африке, Северной и Южной Америке, он с гордостью говорит: «Мы единственные в мире, у кого есть 37 виноградников в разных частях света», но тут же добавляет: «Я не коллекционер вин». Выискивая цели для новых покупок, предприниматель в первую очередь обращает внимание на терруар – землю, способную производить качественное и оригинальное вино. Но интерес Магре не только энологический. Виноградники в Японии и США он купил, чтобы было легче продвигать в этих странах свое французское вино, виноградник в Марокко – оценив число просвещенных туристов, приезжающих туда из Европы. И, конечно, для успеха вина нужно, чтобы оно нравилось критикам. «Но чтобы понравиться 20 разным критикам, нужно сделать 20 разных вин, что физически невозможно на одном винограднике», – смеется Магре.

Естественно, более чем за 50 лет в бизнесе Магре знал не только победы. Винодельческий проект в Китае ему пришлось свернуть после восьми лет безуспешных попыток вывести компанию в прибыль. Да и в России виноградник Магре до сих пор купить не удалось, хотя он пытался. Именно с России начинается наш разговор с предпринимателем.

– Вы приезжаете в Россию довольно часто, но своего бизнеса в нашей стране у вас до сих пор нет. Почему?

– Когда у меня была компания Malesan, у нее был свой филиал в России и 22 дилера. Но когда я продал ее компании Castel Freres, они реорганизовали этот бизнес. Теперь я работаю с компанией «Алианта» и действительно часто приезжаю в Россию – мы посещаем клиентов, организуем дегустации. Это самый эффективный способ развития бизнеса: надо, чтобы потребители дегустировали. Мы очень довольны сотрудничеством с «Алиантой».

– Я имел в виду виноградники – у вас их 37 в девяти странах. Но России в их числе нет. Почему?

– Однажды я хотел прийти в Краснодар – это было лет восемь назад. Мне предложили очень интересное предприятие, но там надо было сокращать много людей. Один из моих сотрудников сказал, что он этим займется, но возникли очень большие проблемы, и он остановился. Выбирая виноградник для покупки, я в первую очередь обращаю внимание на терруар. Терруар – это гений вина. А техника дает вину шарм. И я уверен, что в России тоже есть уникальные терруары, и готов ими заниматься, но не в одиночку – мне нужен партнер [из России].

«Я не негоциант»

– Почему вы решили продать Malesan и сфокусироваться на топ-винах?

– Я понял, что будущее Бордо – в винах высшей и верхней средней ценовых категорий. Потому что среди базовых и средних вин конкуренция со стороны Аргентины, Чили, Австралии, Новой Зеландии, Испании, Италии очень сильна. Во-первых, цены у них ниже, чем во Франции. А во-вторых, есть очень крупные производители: в Австралии, например, четыре компании контролируют 80% производства вина. То есть они могут себе позволить, например, терять деньги на протяжении трех лет, чтобы заработать на четвертый. Во Франции предприятия гораздо меньше (за исключением Castel), они не могут себе позволить ждать прибыли 4–5 лет. И у них нет таких денег на рекламу.

Вино – это продукт сложный, но люди теперь хотят в нем разбираться, хотят открывать новые страны и новых производителей, хотят получать новые эмоции. (Это раньше люди в основном пили вино из своего региона.) У меня 37 хозяйств, 37 разных терруаров – соответственно, 37 разных типов вина. Высокого качества, но в разных ценовых категориях. Сейчас у нас очень широкая гамма вин: Pape Clement – дорогое, Tour Carnel – менее дорогое, но у нас есть и вина по 4–5 евро. То есть наши вина могут себе позволить и директор предприятия, и его работник. Но фокусируемся мы на винах верхней средней и высшей ценовых категорий, такова наша стратегия. И все вина имеют подпись Бернара Магре как гарантию качества покупателям.

– Как вам удается эффективно управлять предприятиями в разных концах света?

– Любая стратегия имеет свои сложности. Если вы мне предложите легкую в осуществлении и прибыльную стратегию, я немедленно все продам и куплю то, что вы мне укажете. Сложность для нас – найти 37 управляющих, которые смогут гарантировать необходимое нам качество. У нас, как у группы, есть руководитель, который отвечает за весь экспорт, есть руководитель, который отвечает за вина Бордо, другой – за вина Лангедока, Руссильона и Прованса, третий – за вина Испании, Португалии и Марокко, четвертый – за вина долины Напа, пятый – за вина Южной Америки... Качество требует каждодневного внимания.

–А сколько всего людей у вас в компании?

– Немного – около 300 человек, потому что мы отдаем на аутсорсинг администрирование и бухгалтерию (но не финансы), всю логистику. Нам хватает.

– Вы видите границы для роста вашей компании?

– Нет. Потому что если бизнес в Испании растет, то почему мне не купить еще один виноградник? Если спрос на вина Медока очень высок, то почему мне не купить еще один виноградник? Я не негоциант – я сам выращиваю виноград и делаю вино.

«Доля рынка меня не интересует»

– Почему вы решили купить виноградник в экзотической для виноделия Японии?

– Потому что я часто бываю в Японии. И однажды я попробовал вино из косю (основной японский сорт белого винограда. – «Ведомости»). У нас [в деревне Кацунума] маленький виноградник, как в Бургундии, теперь мы там делаем вино очень высокого качества. А когда вы продаете в Японии вино из Франции, но при этом еще и делаете вино в Японии, это очень помогает. То же самое, как и в Соединенных Штатах, поэтому я купил виноградник в долине Напа.

– Как ваша компания пережила экономический кризис?

– Мы его не почувствовали. Потому что на протяжении вот уже шести лет мы каждый год увеличиваем число специалистов по продажам в нашем коммерческом отделе. Хотя, конечно, есть страны, которые упали, есть страны, которые не растут, но есть и азиатские страны, которые о кризисе не знают, – Китай, Вьетнам, Таиланд.

– Каковы ваши главные рынки?

– В первую очередь это Франция. Франция, например, потребляет 66% всех вин Бордо. У России тоже очень высокий потенциал.

– Сейчас годовой оборот вашей компании составляет 45–50 млн евро?

– Да, зависит от года [урожая]. В 2009 г., например, наши вина продавались очень дорого. Но теперь я строю люксовую компанию, и потому меня заботит не доля рынка (как было в случае с Malesan и William Pitters), а прибыльность. Мы строим наш бизнес из того, что нам необходима чистая прибыль в 15–20%, как в мире люкса, и мы ее добиваемся. Доля рынка меня не интересует.

– Сегодня ваши вина можно купить во французских гипер- и супермаркетах?

– Да, потому что во Франции гипер- и супермаркеты – крупные продавцы вин высшей категории. В течение года они продают много ординарных вин, но конец года – это пиковый сезон для вин высшей ценовой гаммы.

«Я всегда мечтал быть лучшим»

– Самая сложная сделка в вашей жизни?

– О, это было 10 лет назад, когда я купил Chateau La Tour Carnet – это гран-крю в Медоке. И чтобы купить его, я сражался с людьми, у которых было гораздо больше денег, чем у меня. Чтобы убедить продавца, что необходимо продать именно мне, мне потребовалось два месяца. Это не был вопрос только денег: продавцы были из очень известной бордоской семьи, а мои родители к виноделию отношения не имели. Так что это было сложно в человеческом плане. В результате я купил за первоначальную цену, что они просили, но [изначально] они не хотели продавать Магре – они хотели продать другой известной бордоской семье.

– Но теперь-то вы тоже известны?

– Теперь, но не в самом начале. А Бордо – это мир известных семей. Все поменялось около 20 лет назад. Но даже и сегодня я владею 37 виноградниками, а это нетипично для Бордо.

– Вы богатый человек. Деньги вас изменили?

– Нет. Деньги делают жизнь легче. Но для меня конечной задачей было в течение пяти лет сконструировать [новую] группу, которая будет иметь экономическое право на жизнь. А для этого нужно было предвидеть, что за эти годы произойдет, причем в разных странах.

– Где вы живете?

– В центре Бордо. Но я постоянно путешествую: приблизительно половину каждого месяца провожу в поездках – у меня есть самолет.

– Это сложно?

– Нет, когда у тебя есть страсть, ты не устаешь.

– Вам было 22, когда вы купили свою первую компанию. Вы тогда мечтали, что станете богатым и знаменитым?

– У меня не было образования, но я мечтал стать самым знаменитым медиком в мире. Я всегда мечтал быть лучшим. И это была смешная мечта, потому что я даже школу не закончил. Вся моя жизнь – это завоевания, завоевания, завоевания. Это вопрос не денег, а открывающихся новых возможностей. Таков мой темперамент.

«Никогда не отступаться»

– Как развивается ваш туристический бизнес?

– Мы создали компанию Luxury Wine Tourism. Мы предлагаем клиентам организованные по высшему разряду туры по нашим винодельческим хозяйствам, школу дегустации, кулинарную школу, занятия в которой ведут топ-шефы. Гости останавливаются в наших замках, к их услугам вертолет, мой Rolls-Royce... Бизнес идет очень хорошо.

А еще я создал [благотворительный] фонд. Я много работал в жизни, но мне и везло [я много получил]. И я решил, что для меня пришло время отдавать. Он называется Institut Culturel Bernard Magrez и состоит из трех подразделений. Одно базируется в особняке Bottiere и занимается современным искусством, другое – в Сhateau La Tour Carnet – литературой и третье – в Сhateau Fombrauge – музыкой.

– Это для него вы купили скрипку Страдивари?

– Да, тут две цели. Сначала я решил предоставить место для [временного] жилья и практики молодым музыкантам в замке – как в свое время это было на вилле Медичи. Но потом я понял, что для признанных музыкантов нужен очень хороший инструмент, на котором они смогут играть. И поэтому я купил эту скрипку Страдивари, которая была сделана в лучший период его творчества – в 1705–1720 гг. Музыканты уже выступают с этой скрипкой, а осенью этого года под патронажем ассоциации «Франко-российский диалог» мы организуем большой концерт в Московской консерватории.

– Вы размещаете гостей в своих замках, а идеи отдать замки под управление какой-нибудь гостиничной сети или построить собственную гостиницу у вас не возникает?

– Нет, потому что этот тип клиентов и так всегда останавливается в [отелях-]дворцах, а им интересно пожить в замке. И мы увеличили количество комнат в замках. Что касается контракта с гостиничной сетью, чтобы они занимались привлечением гостей, – может быть, но не строительство отеля. Мы хотим оказывать максимально возможное персональное внимание нашим гостям. Например, я могу отправить за гостями свой самолет Falcon 50, он привезет их во Францию, там их встретит мой Rolls-Royce, они проведут три дня в Бордо, и затем самолет доставит их обратно.

– И какова цена такого тура?

– Зависит от того, что клиенты выберут. Без самолета – 4000–6000 евро. Но верхний предел никогда не ограничен: все, что может их удивить и что клиенты могут купить.

– Jamais battu – «Непобежденный», таков был девиз у компании Malesan. У новой компании Бернара Магре остался такой же?

– Пять лет назад я трансформировал Jamais battu в Jamais renoncer – «Никогда не отступаться».

«Я хотел бы быть человеком, который крепко стоит на ногах»

– Какой вы видите свою компанию через 10 лет?

– Не знаю, смогу ли я ее увидеть через 10 лет. (Улыбается.) Но мои сын и дочь очень интенсивно работают вместе со мной. И подпись Бернара Магре останется самой надежной гарантией для любителей вина.

– Ваше первое воспоминание о вине?

– Мне было 18 лет, это был какой-то небольшой замок из Бордо – сейчас уже и не вспомню какой, все-таки прошло более 50 лет. Я начал работать очень рано – я покинул школу в 15 лет. А когда мне было 13–14 лет, я был очень плохим. И отец отправил меня [на улицу] с табличкой на спине «Я лентяй». И однажды он мне сказал: «Ты отправляешься учиться, чтобы работать на лесопилке». После обучения там я получил свою первую работу. А в 22 года купил свою первую компанию – маленькое предприятие, которое занималось импортом портвейна в бочках из Португалии, который затем с помощью нехитрого аппарата разливался по бутылкам и продавался по ресторанам. Там работало три человека, они делали всего 15 000 бутылок. Я переименовал компанию в William Pitters – мне показалось, что англосаксонское имя звучит лучше. Я купил [компанию] в кредит и смог полностью расплатиться за 10–15 лет. Компания работала как негоциант: она покупала [небрендированные] вина в Порто, Бордо и Бургундии и перепродавала их. Но в тот момент крепкие спиртные напитки были для меня гораздо важнее, чем вино.

– А вино «на каждый день» у вас есть?

– Я в обязательном порядке каждые 2–3 дня дегустирую наши вина в сравнении с винами конкурентов. Но дегустировать и пить – это разные вещи. Если я вам скажу, что в своем возрасте пью каждый день, это будет неправдой.

– Ваша жизнь удалась?

– Кем бы я хотел быть – это человеком, который крепко стоит на ногах. В моем понимании это такой человек, который уважает ценности жизни, который думает об экономической целесообразности, но при этом разделяет основные человеческие добродетели – справедливость, благоразумие, умеренность, храбрость – и христианские: вера, надежда, любовь. Когда человек разделяет эти семь добродетелей, он крепко стоит на ногах. И подает пример.