Время понимать
Новый роман Елены Чижовой «Терракотовая старуха» о том, как время – конкретно 1990-е – ломает и меняет людей
Связь времен
– А вдруг... – я говорю шепотом, – еще получится? Соединить... – Что? И главное, с чем? – Прошлое. С будущим, – я шепчу беззвучно. Но Яна все-таки слышит. – Ага, – кивает. – И что характерно, именно у тебя.
У каждого свои 1990-е. Для кого-то это эпоха безусловной радости, обретения свободы, для кого-то – крушения и развала, для иных – второго рождения, для других – нежданной нищеты и потерь. Но в одной точке все эти опыты сходятся точно: чем дальше мы от тех лет, тем очевиднее – для всех, сознательно живших тогда в России, они стали «осевым» временем. Оттуда тянутся многие сегодняшние биографии, удавшиеся и незадавшиеся карьеры, судьбы, там надо искать «начала и концы» множества сегодняшних событий и явлений.
Роман букеровского лауреата Елены Чижовой «Терракотовая старуха» – еще одна, вслед за «Журавлями и карликами» Леонида Юзефовича, «Матиссом» Александра Иличевского, последними романами Владимира Маканина, довольно давними Виктора Пелевина, «Ценой отсечения» Александра Архангельского – попытка осмыслить 1990-е.
У Чижовой они не лихие, не проклятые, не благословенные, нет и нет. Они – просто страшные. Потому что обыкновенные советские люди, привыкшие жить, как жили, оказались выброшены на мороз дикого капитализма. Голыми. Вместе с маленькими детьми.
Героине Чижовой Татьяне Андреевне, преподавательнице вуза, нечем кормить маленькую дочь. На зарплату в 500 рублей можно купить три килограмма мяса. И ее лучшей подруге сына – тоже нечем. А тем, кто «попал под сокращение», чьи НИИ и заводы развалились, – нечем совсем. «Я помню то утро. Всегда буду помнить. В первый раз мне было так страшно. В кошельке осталось двести рублей. В пересчете на новую жизнь – две бутылки воды. Их продают в ларьках: импортные, двухлитровые. Зарплату снова задерживали. Напрягая чугунную голову, я пыталась найти выход: что-нибудь продать? Или убить. Например, соседскую старуху. Чем я хуже Раскольникова?»
И Татьяна Андреевна решается – идет на работу к «новому русскому», в прошлом архитектору, теперь предпринимателю, налаживающему мебельный бизнес. В результате успешный. И не в последнюю очередь благодаря новой сотруднице, которая, несмотря на свое интеллигентское прошлое, легко осваивает подделку печатей, подписей, таможенных документов и не только. Подкуп нужных людей. Черный нал. Поиск лазеек в налоговой схеме. А как иначе? «Если действовать строго по правилам, производство проще остановить». Само собой, у нее ненормированный рабочий день. С дочкой сидит верная подруга. Но вот и ее первые финские сапоги, цена которым – целое состояние.
И все бы хорошо, если бы не прежние ценности – русская классика, цитаты (Елена Чижова, конечно, недаром делает героиню филологом), которые независимо от воли Татьяны Андреевны подвергают суду ее новую жизнь «по понятиям». Новые словечки нарочно выделены в книге курсивом. Растаможить, крыша, евроремонт, наезд. Новая реальность как будто меняет химический состав крови героини: «Словно кровь, струящаяся по моим жилам, уже успела стать волчьей». И все же не до конца. Потому что «не волк я по крови своей», это стихотворение, как и многие другие, тоже цитируется в романе. Русский бизнес – дело жесткое, с конкурентами надо биться, а воров наказывать. Лучше – убивать. Для Татьяны быть свидетелем этого невозможно, и она делает выбор: уходит с высокооплачиваемой работы, из преуспевающей «помощницы директора» становится репетитором, натаскивающим учеников к сочинению по литературе, а затем и ЕГЭ.
Вся ее история – ретроспекция, размышления из сегодня – о прошлом, о собственной правоте и правоте ее учеников, искренне не понимающих, что хорошего в «положительных героях» русской литературы. Весь роман Татьяна Андреевна продолжает мысленно беседовать с оставленной любимой подругой, с классиками и с собственным прошлым. В ее рефлексии звучит отчаяние. Ведь она сделала все правильно! Не захотела участвовать: унижать, опускать – пусть даже и виноватых. Но с этой своей безусловной этической правотой оказывается лузером – слово, которое тоже смакуется в книге. И не может с этим смириться, мучительно ощущая себя двойником беременной терракотовой старухой из Эрмитажа.
Финал книги трагичен. Потому что в одну реку не вступить дважды, и дурная или прекрасная, но одна эпоха неизбежно сменяет другую, а вчерашние девушки превращаются в старух. Потому что никто не властен поменять собственное детство и юность, а прошлое не соединить с настоящим. Но в понимании всего этого и заключен катарсис «Терракотовой старухи» – болезненного, но очень глубокого и трезвого романа.