Джордж Клуни открыл Венецию хорошей картиной

В Венеции традиционно гораздо тише, чем в Каннах, – меньше людей, меньше бизнеса, меньше скандалов. Венеция уступает Каннам в блеске и размахе, но делает это так элегантно, что даже выигрывает. Да, знаменитый по «Смерти в Венеции» Лукино Висконти Hotel Des Baines который год стоит в строительных лесах и сетке. Да, тут постоянно что-то перерыто (знакомо, правда?), но именно в пышной и в то же время демократичной Венеции дистанция между теми, кто делает кино, и теми, кто его смотрит, кажется короче всего.

Фестиваль открылся картиной Джорджа Клуни «Мартовские иды», участие которой в конкурсной программе многие уже посчитали некорректным, так как она якобы слишком коммерческая. На деле же четвертая режиссерская работа Клуни – проект независимый, создававшийся без участия больших студий и вряд ли в расчете на космические прибыли. Что важнее, «Мартовские иды» – возвращение Клуни к жанру, который удается ему лучше всего: уверенное политическое кино в духе конца 1970-х с либерально-демократическим прицелом.

Выборам президента США, как известно, предшествуют праймериз, то есть предварительное голосование. Вокруг демократических праймериз, вернее, предвыборной кампании в отдельно взятом Огайо, и строится сюжет картины. Штабом Майка Морриса, харизматика с хорошими зубами (сам Клуни), руководит политтехнолог-мастодонт Пол Зара (Филипп Сеймур Хоффман), помогает ему молодой идеалист Стивен Майерс (Райан Гослинг), которому, с одной стороны, обязательно надо верить в то, что он делает, а с другой – очень хочется следующие четыре года (а лучше восемь) провести в Белом доме. В ходе кампании не обойдется без секс-скандала и предательства, а Стивен откроет для себя, что, даже если ты в одном лагере с симпатичными продвинутыми ребятами, а не с замшелыми консерваторами, политика – дело чрезвычайно грязное и уродливое. Но ведь это же не повод отказываться от Белого дома, правда, мамочка?

Для убежденного демократа Клуни было отчего-то принципиально важно, чтобы в центре истории (возможной вообще-то где угодно, хоть в партии аграриев) были именно демократы, свои ребята. Возможно, потому что автор «Спокойной ночи и удачи» слишком умен, чтобы кого бы то ни было обличать. Замах не тот. А возможно, именно это решение позволяет Клуни взять общий план там, где у другого вышел бы в лучшем случае поясной. Именно за счет этого «Мартовские иды» при всех формальных признаках политической драмы шире политики, как «Уолл-стрит» был не о финансовых махинациях, а «Вся президентская рать» – не о прослушке.

Клуни – культурный режиссер, он хорошо знает, на чье поле вышел. Его кино действительно напоминает фильмы Поллака и Люмета и еще – больше картину Майкла Ричи «Кандидат», в которой кандидата-идеалиста образца 1972 г. играл Роберт Редфорд. Клуни даже вроде бы дарил DVD с «Кандидатом» Обаме. Клуни всегда много цитирует (а процитировав, любит отправить благодарственную открытку – например, Майку Николсу). Но рука не поднимается бросить в него камень за вторичность. Не только потому, что не хочется получить за этот камень пулю от секьюрити, и не потому, что Джордж Клуни все еще официально самый красивый мужчина на свете, а потому, что вторичность тут совсем ни при чем.

«Мартовские иды» – культурная, в меру стилизованная картина с идеальной драматургией, снятая человеком, который умеет учиться. Ему все впрок: кино, которое он смотрит, люди, с которыми он работает. Он ведь не то чтобы самородок или вундеркинд от режиссуры. Но если Клуни работал в свое время со сценаристами Чарли Кауфманом и Тони Гилроем – это видно, если снимался у Содерберга – это видно тоже. Смотрит много кино – видно в каждом кадре. «Мартовские иды» притворяются то нуаром, то мелодрамой, то триллером, то драмой о торговле душой, и все получается, все работает, профессия на кончиках пальцев. И будь то кино или политика, это в конечном счете лучший способ зарабатывать голоса.

Венеция