Сокрытие покажет
«Кожа, в которой я живу» (The Skin I Live In) Педро Альмодовара доказывает, что испанский режиссер опять в отличной форме
Неправда, что сюжет Альмодовара невозможно пересказать. Просто не нужно. Слишком старая история. Речь не о формальной основе – романе «Тарантул» Тьерри Жонке. «Кожа, в которой я живу» – очередная версия «Пигмалиона» (или «Франкенштейна», кому как больше нравится).
В центре интриги – отношения гениального хирурга Роберто (Антонио Бандерас) и его таинственной пациентки Веры (Елена Анайя), которую доктор держит в двойном заключении. Вера заперта в комнате докторского особняка и в собственном теле. Не совсем в собственном: Роберто проводит эксперимент по созданию огнеупорной искусственной кожи, между прочим защищающей от комаров. Как и за что Вера попала в плен, выясняется к середине фильма. Не сказать, что это страшная тайна (особенно для тех, кто помнит любимые мотивы Альмодовара), но ради приличий проговариваться не будем.
Интрига обставлена, во-первых, деталями триллера (не столько невероятными, сколько комическими), а во-вторых, элементами модного дизайна (костюмы Жан-Поля Готье, каталог работ Луиз Буржуа, роскошная мебель и т. д.). Фокус в том, что у триллера декоративные функции, а у дизайна – содержательные.
Как и недавние «Пределы контроля» Джима Джармуша, «Кожу, в которой я живу» интереснее всего смотреть как фильм о том, что такое искусство. Версии ответа на этот вопрос разноцветными метафорами нанизаны на гротескную историю о «безумном ученом» и его модели. Сюжет Альмодовара – череда перформансов, сталкивающих, иллюстрирующих и проясняющих различные художественные стратегии.
Первый из них – появление у ворот особняка человека в карнавальном костюме тигренка, который с криком «мама, это я!» показывает камере видеонаблюдения голую задницу. Это веселое хулиганство моментально сдвигает медицинский триллер на территорию современного искусства, где один художник перекраивает человеческое тело, а другой заполняет белую стену концептуальными палочками и буковками, артистично рвет платья и повторяет собственным телом «Обнаженную маху» или скульптуру Луиз Буржуа. Альмодовар перебирает варианты: искусство как трансгрессия, как стремление к идеалу, как мимесис, как поиск идентичности, как преступление, как путь к свободе.
Предыдущий фильм Альмодовара «Разомкнутые объятия» был громоздкой, но не слишком оригинальной рефлексией о кино. «Кожа, в которой я живу» получилась более универсальной и более легкой: она прозрачнее, красивее и умнее.