Потерянные миллиарды

Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата был принят в 1997 г. Его цель – снизить выбросы так называемых парниковых газов, которые принято считать одной из причин изменения климата. Перечень этих газов указан в протоколе: это диоксид углерода, метан, закись азота, гексафторид серы, гидрофторуглероды и перфторуглероды.

Россия после долгих сомнений ратифицировала протокол в 2004 г. Это сыграло решающую роль для документа: чтобы протокол заработал, к нему должны были присоединиться страны, производящие не менее 55% парниковых газов в мире, а на долю России приходится больше 17% их выбросов. Документ вступил в силу в 2005 г.; по состоянию на август 2011 г. его подписали 192 страны, на долю которых приходится более 60% выбросов. 37 участников протокола, в том числе и Россия, взяли на себя обязательства за 2008–2012 гг. сократить выбросы парниковых газов в среднем на 5% по сравнению с 1990 г. Для каждой из стран определен свой показатель. Евросоюз пообещал снизить выбросы на 8%, Япония – на 6%, Австралии и Исландии разрешено увеличить выбросы на 8 и 10% соответственно, Россия и Украина обязались сохранить нормативы на уровне 1990 г. (США ратифицировать документ отказались; Китай и Индия обязательств на себя не брали).

Шанс заработать

Протокол позволяет странам-участникам помогать друг другу: если удалось сократить выбросы, то можно продать квоту. Товаром являются так называемые углеродные единицы (они отличаются по региону происхождения и способу получения). Одна такая единица равна тонне эквивалента двуокиси углерода (к этому показателю приводятся выбросы всех парниковых газов).

Способов продать квоты несколько. Самый развитый рынок – в Европе: компании стран ЕС могут продавать единицы друг другу или на биржах (см. рисунок). На европейские единицы приходится примерно 90% от всего углеродного рынка, рассказывает координатор климатических программ WWF Алексей Кокорин. Сделки с российскими единицами заключаются намного реже и стоят они примерно на 10–20% дешевле европейских, говорит он.

Российские компании не могут торговать выбросами наравне с европейскими: у стран ЕС собственный механизм обмена квотами – с более упрощенными правилами признания углеродных единиц.

В России квоты можно получить только через так называемые проекты совместного осуществления. Чтобы выйти на киотский рынок российская компания должна защитить в Минэкономразвития отдельный проект, благодаря которому снизятся ее выбросы. Причем этот проект должен быть менее выгоден инвестору, чем аналогичный, но с большим числом выбросов. Идея в том, что киотские деньги должны подтолкнуть компании реализовывать «более чистые проекты», говорит Кокорин. Торговать квотами российские компании могут только через Сбербанк – его правительство назначило оператором углеродных единиц. Покупателями квот являются иностранные брокеры или компании, которые обязаны сократить выбросы (иногда для них выгоднее купить единицы, чем физически снижать производство парниковых газов). Вырученные от продажи квот средства российская компания может инвестировать только в повышение энергоэффективности или создание более чистых производств.

Запоздалый механизм

Киотские механизмы заработали в России не сразу. Хотя порядок подготовки и реализации проектов был утвержден в 2007 г., заявки компаний копились в Минэкономразвития без рассмотрения до 2009 г. Осенью того же года правительство поручило Сбербанку отбирать проекты на конкурсе, а затем передавать в Минэкономразвития.

В 2010 г. Сбербанк провел два конкурса, лимит сокращений выбросов по каждому составил 30 млн т эквивалента диоксида углерода.

Отбор прошли 33 проекта с суммарными инвестициями 3,4 млрд евро, хотя было подано свыше 100 заявок более чем на 130 млн единиц.

От продажи квот победители конкурсов смогут выручить около 480 млн евро (при цене 8 евро за 1 т эквивалента диоксида углерода). Уже продано около 18 млн углеродных единиц по четырем проектам, еще 20 млн готовятся к передаче, оставшиеся 22 еще не стали товаром, так как не прошли все нужные для этого процедуры, перечисляет руководитель дирекции по управлению проектами в области энергосбережения и природопользования Сбербанка Всеволод Гаврилов.

Благодаря осуществлению всех 33 проектов, объем выбросов парниковых газов снизится на 60 млн т. Но это менее 1% от российской квоты на 2008–2012 гг. (см. таблицу).

«Российская киотская квота – это отдельное чудо», – говорит Кокорин. К примеру, в 2009 г. объем выбросов страны был 2,1 млрд т – на треть ниже, чем в базовом для расчета квот 1990 году. В идеале за такое сокращение только в 2009 г. можно было бы получить до 10 млрд евро. А за пять лет действия протокола (2008–2012 гг.) потенциал был более 7 млрд т эквивалента двуокиси углерода (или 56 млрд евро). Конечно, покупателей на такое количество единиц не найти (общий рынок торговли квотами в 2010 г. составил $142 млрд), отмечает Кокорин, но Россия могла бы продать в разы больше, ведь компании только в 2010 г. подали заявки более чем на 130 млн единиц.

Поздно спохватились

Власти спохватились летом этого года: президент Дмитрий Медведев раскритиковал правительство за неэффективность участия страны в Киотском протоколе: «Пока мы состоим в Киотском протоколе, надо из них деньги доставать». Уже августе Сбербанк объявил более расширенный конкурс – с лимитом на 70 млн т. Прием заявок завершен, одобрения ждут 70 проектов. Крупнейший (на 8,3 млн т) – проект строительства газотурбинных электростанций для утилизации попутного газа на 13 нефтяных месторождениях «Сургутнефтегаза» в Ханты-Мансийском округе. Итоги банк обещает подвести к концу октября. И это будет последний конкурс киотских проектов в России: 15 сентября правительство упростило процедуру одобрения заявок. Сбербанк остается посредником при торговле квотами, а Минэкономразвития утвердит любой проект, который соответствует базовым правилам. Совокупный лимит сокращений для компаний установлен на уровне 300 млн т до конца 2012 г. Если проектов будет больше, чем на 300 млн единиц, Сбербанк будет просить правительство увеличить лимит, заверяет Гаврилов.

Это правильные меры, но принимать их нужно было раньше, сетует директор по программам «Гринпис Россия» Иван Блоков. Протокол закончит действовать в конце 2012 г., так что итог уже ясен: Россия не смогла в полной мере воспользоваться им. Правительство слишком долго утверждало правила, Сбербанк проводил ненужные конкурсы, да и механизм продажи квот через него только затягивает процедуру, перечисляет причины зампред экологического комитета РСПП Юрий Максименко. Примерно то же сказал менеджер одной из компаний, подававшей заявку на проект совместного осуществления. А вот у «Роснефти» проблем с подготовкой заявок и их утверждением не возникло, говорит представитель компании. Конкурсы уже отменены – правительство дает компаниям все послабления, процедура максимально упрощенная и прозрачная, уверяет Гаврилов. Представитель Минэкономразвития на запрос не ответил.

Российские компании еще смогут заработать на продаже квот 2–2,5 млрд евро, обещал в июне предправления Сбербанка Герман Греф. С нынешним уровнем цен (см. график) до конца 2012 г. удастся выручить около 1 млрд, пессимистичен Кокорин. С июня тонна эквивалента двуокиси углерода для российских компаний уже стоит меньше 8 евро, говорит Гаврилов, единицы дешевеют, потому что будущее международной торговли выбросами туманно. Кроме того, чтобы продать потенциальные единицы, нужно успеть утвердить их в специальном органе ООН до конца 2012 г.,напоминает Гаврилов. И есть риск не успеть, ведь половина единиц, полученных еще по конкурсам 2010 г., до сих пор не прошла всех процедур в ООН.

Что дальше

В декабре пройдут климатические переговоры участников Киотского протокола в Дурбане (ЮАР), где странам предстоит обсудить параметры нового соглашения. Рано или поздно вторая часть протокола появится, уверен Блоков, но в этом году страны-участники вряд ли договорятся даже об общих принципах. Ждать второй этап Киотского протокола стоит не раньше чем через 5–10 лет, согласен Кокорин. Крупные развивающиеся страны – Бразилия, Китай, Индия, Индонезия – не хотят брать на себя обязательства существенно сократить выбросы.

Европейские страны продолжат торговать квотами друг с другом и без протокола, это основа климатической политики ЕС. А вот России, чтобы продать квоты после 2012 г., придется заключить двусторонние соглашения о взаимном признании единиц сокращения выбросов с зарубежными странами, продолжает Кокорин, или выйти на рынок так называемых «имиджевых» единиц. Компании, деятельность которых наносит вред окружающей среде, покупают их, чтобы улучшить свою экологическую репутацию. Но официального статуса такие единицы не имеют и стоят значительно дешевле «киотских», резюмирует эксперт.