Уходя, гасите свет!

Ускоренное потребление энергоресурсов началось примерно 100 лет назад – вслед за промышленным бумом, который пришелся на XIX век. Именно тогда был изобретен двигатель внутреннего сгорания, на улицах Европы появились автомобили, были запущены первые тепловые электростанции, началось промышленное производство минеральных удобрений, а металлурги полностью отказались от древесного угля, перейдя на каменный и резко повысив продуктивность.

Вплоть до 1970-х мировая добыча главного энергоресурса – нефти – практически удваивалась каждое десятилетие: в 1920 г. она составляла примерно 100 млн т, в 1950-м поднялась до 535 млн т, а уже в 1969-м превысила 2 млрд т.

Темпы роста стали замедляться лишь с 1980-х. Ключевую роль сыграла стоимость сырья: в 1980 г. средняя цена барреля нефти поднялась до рекордных $36,83 – это почти $97,5 в ценах прошлого года. Для сравнения: исторический максимум 2008 г. – $97,26 в среднем за год; в пересчете на прошлогодние цены это $98,5 – всего на $1 больше, чем в 1980-м (данные BP Statistical Review). Развитые страны забили тревогу, человечество всерьез задумалось об энергоэффективности. То есть о снижении затрат энергии при том же уровне производства и при тех же условиях жизни.

Самые разные программы – от модернизации производств до утепления домов – принесли результат. Средняя энергоемкость экономики Евросоюза снизилась с 1980 по 2009 г. более чем на 35% (данные Всемирного банка по расходу энергии на $1 ВВП в постоянных ценах 2005 г.). Та же цифра для США – минус 45,5%. А в среднем на планете – примерно 24%.

Правда, в абсолютных показателях потребление энергии продолжает расти, в том числе и основных невозобновляемых ресурсов – нефти, газа и угля (см. рисунок).

Энергоемкая и отставшая

Россия – третья в мире по спросу на энергию после Китая и США: по данным BP Statistical Review, в 2007–2010 гг. наша страна потребляла примерно 690 млн т энергии в год в пересчете на нефтяной эквивалент (за исключением кризисного 2009 года). А в пересчете на каждый $1 ВВП Россия использовала больше энергии, чем любое другое государство из первой десятки крупнейших потребителей энергии на планете, гласят оценки Всемирного банка. К началу 2009 г. энергоемкость китайской экономики была почти на 15% ниже, американской – на 47%. А по сравнению с Германией – лидером по эффективности среди крупнейших потребителей энергии – российские показатели были примерно в 2,7 раза выше.

Повышенная энергоемкость – наследие СССР, когда цены на ресурсы были искусственно занижены. И потенциал России по экономии огромен. Это признают и российские, и международные эксперты. Однако точные данные сильно разнятся.

Чаще всего используются оценки того же Всемирного банка. В 2008 г. он опубликовал доклад, из которого следовало, что Россия может потреблять на 45% меньше энергии, чем сейчас. Ежегодная экономия может составить 300 млн т нефтяного эквивалента, или $120–150 млрд.

В том же 2008 году президент Дмитрий Медведев объявил, что Россия берет курс на энергоэффективность. Он подписал указ, по которому к 2020 г. страна должна снизить энергоемкость ВВП минимум на 40% к уровню 2007 г. В ноябре 2009 г. появился федеральный закон «Об энергосбережении...». А в декабре 2010 г. правительство России утвердило госпрограмму «Энергосбережение и повышение энергетической эффективности на период до 2020 г.».

По многим параметрам страна отстала от соседней Европы лет на 20. Бытовой пример – специальная маркировка электроприборов (с указанием класса энергоэффективности на этикетке): в ЕС это применяется с начала 1990-х, а в России по закону «Об энергосбережении...» введено с 2011 г. Для компьютеров и оргтехники – с 2012 г.

В целом согласно госпрограмме энергоемкость ВВП нашей страны в 2,5–3,5 раза выше, чем в развитых государствах. Более 90% мощностей действующих электростанций, 83% жилых зданий, 70% котельных, 70% технологического оборудования электрических сетей и 66% теплосетей построены еще до 1990 г., гласит документ. Около четверти бытовых холодильников приобретены больше 20 лет назад. А в промышленности эксплуатируется 15% полностью изношенных основных фондов.

Все это нужно менять, на что необходимо 9,5 трлн руб., в том числе 8,8 трлн руб. – из внебюджетных источников. А общая экономия энергии должна составить 1,124 млрд т условного топлива за 10 лет, т. е. около 787 млн т нефтяного эквивалента. Это больше, чем годовое потребление всей страны. Правда, план по экономии на этот год (первый год применения программы) минимален – 32,53 млн т условного топлива (около 23 млн т нефтяного эквивалента). И проверить его выполнение можно будет не раньше середины 2012 г. – когда выйдет полная статистика.

Станции, факелы, трубы

Главные потребители энергии в любой стране – энергокомпании и предприятия ЖКХ. Именно от них правительство России ждет основной экономии – почти 497 млн т условного топлива до 2020 г. (см. рисунок). Больше половины должны обеспечить газовые и угольные электростанции. И хотя при РАО «ЕЭС России» не было специальных программ по энергоэффективности, именно реформа РАО заложила основу для подобных прогнозов: экономия энергии будет идти в основном за счет вывода из строя устаревшего оборудования станций, их модернизации и строительства новых энергоблоков. Как раз для этого перед ликвидацией РАО (в июле 2008 г.) была распродажа основных «дочек» холдинга, в том числе через допэмиссию акций ОГК и ТГК в пользу инвесторов. За счет этого сами ОГК и ТГК привлекли примерно 450 млрд руб. на модернизацию и новые стройки.

Тогда же – при реорганизации РАО – чиновники не раз заявляли, как серьезны потери энергии в электро- и теплосетях. Однако резерв для экономии в этом секторе, судя по госпрограмме, в разы меньше, чем в генерации: в теплосетях – около 95 млн т условного топлива, на линиях электропередачи – 44 млн т.

В 2010 г. потери в сетях Федеральной сетевой компании (ФСК), владельца линий высокого напряжения, составили 4,8% от общего отпуска электроэнергии, что примерно соответствует зарубежным аналогам, отмечает зампред правления ФСК Роман Бердников. Хотя компания ведет работу по снижению потерь, добавляет он: в рамках программы повышения энергоэффективности, утвержденной в прошлом году (действует по 2014 г. включительно), ФСК, в частности, оснащает свои объекты приборами учета, снижает расход электро- и теплоэнергии в своих зданиях, а также топлива на производственном автотранспорте. Потери в сетях в результате выполнения программы должны сократиться на 0,39%, а страна сможет сэкономить 66 400 т условного топлива, добавляет Бердников.

Все это не идет ни в какое сравнение с тем, какой экономии ждет Белый дом от утилизации попутного газа (ПНГ) на нефтяных месторождениях – свыше 117 млн т условного топлива до 2020 г. Это больше, чем должны сэкономить все угольные электростанции страны, и немногим меньше, чем газовые. Если перевести эти 117 млн т в природный газ, выйдет почти 103 млрд куб. м. Такого объема хватило бы на целый год крупнейшему европейскому потребителю газа – Великобритании, а соседней Украине – на два года.

Сколько добывается и сжигается ПНГ в нашей стране, доподлинно не известно: официальные данные сильно разнятся, что еще в прошлом году отмечали аудиторы Счетной палаты. К примеру, по данным Минприроды, добыча ПНГ в 2008 г. была 39,6 млрд куб. м, а у Минэнерго цифра в 1,5 раза больше – 60,3 млрд, говорилось в материалах Счетной палаты. Данные по сжиганию разнятся от 12,1 млрд куб. м у МПР до 15,6 млрд у Ростехнадзора. Средний процент утилизации попутного газа – 77,5%, отмечали аудиторы, в то время как в развитых странах – 97–99%.

С 1 января 2012 г. по постановлению правительства сжигать можно максимум 5% попутного газа. Ряд компаний уже достигли этой планки, например «Сургутнефтегаз» и «Татнефть», говорил в конце сентября министр природных ресурсов Юрий Трутнев. И все игроки, по словам министра, «вкладывают огромные средства», чтобы успеть к сроку.

Большие надежды возлагает правительство и на «Газпром»: резерв экономии только газотранспортной системы – 36 млн т условного топлива, гласит госпрограмма.

По данным самого «Газпрома», в 2002–2010 гг. он уже сэкономил 29,8 млн т условного топлива – в рамках собственных энергосберегающих программ. Затраты на это составили 15,6 млрд руб., говорит представитель концерна, а «экономический эффект» – 24,4 млрд. Правда, потенциал дальнейшей экономии – на 2011–2020 гг. – в планах «Газпрома» чуть ниже, чем в госпрограмме: 28,2 млн т (во всех видах деятельности). Целевой показатель, по словам представителя компании, – снизить удельные расходы газа на собственные нужды минимум на 11,4% за 10 лет (не менее 1,2% ежегодно). Для сравнения: только для работы единой газотранспортной системы понадобилось 44 млрд куб. м газа в 2010 г., что тоже примерно соответствует годовому потреблению соседней Украины.

Фасады, лампочки, приборы учета

Третий по величине сектор с огромным резервом для экономии энергии – жилой фонд и муниципальные здания: по госпрограмме до 2020 г. здесь предполагается сэкономить почти 214 млн т условного топлива. Только капитальный ремонт зданий может принести свыше 46 млн т – вдвое больше, чем резерв экономии для всех алюминиевых заводов России. Примерно такой же экономии можно добиться при простом утеплении зданий (установив пластиковые стеклопакеты, теплоотражающие экраны за радиаторами, застеклив лоджии и проч.).

Основные мероприятия для этого сектора прописаны в законе «Об энергосбережении...». Правда, пока самой известной из всех мер стал запрет на «лампочки Ильича»: с 1 января 2011 г. запрещен оборот ламп накаливания мощностью 100 Вт и больше. Предполагается, что их постепенно вытеснят энергосберегающие лампы. Но они в 4–5 раз дороже, люди покупают их неохотно, а рынок по-своему подстраивается под закон: в продаже появились лампы накаливания на 95 Вт.

Главная проблема России – в менталитете людей, отмечают эксперты. Имея коммунальные счета на сотни евро в месяц, европейцы экономят буквально на всем. Кроме того, даже у многоквартирных домов есть хозяева – те, кто сдает квартиры в аренду: они четко понимают расходы за дом целиком. А почти все россияне рассуждают так: «я по счетчику заплатил, все, дальше я ничего знать не хочу», отмечала на недавней конференции IC Energy «Энергоэффективность и энергосбережение в России и СНГ» Ольга Селляхова, начальник департамента НП гарантирующих поставщиков и энергосбытовых компаний. А ведь именно в жилом фонде резерв по экономии энергии – 30–40%, добавляла она.

Чтобы стимулировать людей на экономию, в законе «Об энергосбережении...» прописан подготовительный этап – массовая установка приборов учета электричества, тепла и воды (общих, а где возможно – индивидуальных). Ведь пока нет таких приборов, люди платят по нормативам, которые во многом зависят не от реального потребления, а от того, какая плита в квартире, какова площадь жилья и сколько человек там прописано, напоминает начальник отдела «Томскэнергосбыта» Валерий Падерин. По закону муниципалитеты должны были завершить переоборудование к 1 января 2011 г., а собственники жилых домов – к началу 2012 г. (летом этот срок был перенесен на середину следующего года, а по приборам учета газа – на 1 января 2015 г.).

По словам Селляховой, когда появились первые приборы учета, выяснилось, что нередко для общедомовых нужд потребляется столько же энергии, сколько во всех квартирах дома, вместе взятых, а иногда и больше. В некоторых городах были даже акции протеста, энергосбытовые компании пошли разбираться, и выяснилось, что во многих домах проводка 50-летней давности, буквально с «нитяной обмоткой», так что потери в сетях «дальше некуда». И это, по словам Селляховой, без учета несанкционированного подключения и других нарушений.

Общедомовые приборы учета, как и технические решения для экономии энергии, – это деньги. Например, индивидуальные тепловые пункты (устройства, которые позволяют забирать в дом из теплотрассы такое количество горячей воды, которое необходимо в зависимости от температуры – чтобы не открывать форточки, если слишком жарко) обойдутся примерно в 800 000 руб. для одного подъезда обычного девятиэтажного дома, говорит Падерин. Отопление – это львиная доля коммунальных расходов, индивидуальные тепловые пункты окупаются быстро – примерно за полгода. Но люди, по словам Падерина, все равно не готовы платить за установку, только постфактум: все боятся мошенников. В законе «Об энергосбережении...» есть понятие энергосервисных контрактов (в Европе они применяются давно): любой инвестор может взять установку оборудования на себя, а потом получить деньги с потребителей энергии с процентами (сам потребитель при этом выигрывает от экономии). Однако в России такие контракты до сих пор редкость, отмечает Падерин: работает психологический барьер, все ждут, что кто-то начнет первым и появится «история успеха». Сами инвесторы, по словам Селляховой, тоже рискуют: даже если все собственники жилья проголосуют за подписание энергосервисного контракта, никаких гарантий, что они выполнят обязательства, нет, «потому что это коллектив, не отвечающий ни за что». И это, конечно, далеко не единственная проблема.

Падерин считает, что в ближайшие три-четыре года стоит ждать прорыва только в бюджетной сфере: там все более или менее понятно, есть собственник, которому поставлена задача снизить затраты на энергию на 15% за пять лет. А после того, как сложится практика, экономить начнут и жилые дома.