На асфальте: Перелатать города

Одна из них – как правильно создавать (или воссоздавать) городскую среду. Остро эта проблема стоит не только в Москве и городе-памятнике Санкт-Петербурге, но и в других европейских столицах. Ее обсуждению было посвящено не одно заседание прошедшего недавно в Северной Пальмире форума по недвижимости Proestate-2011.

Игра на контрасте

Историческая застройка более-менее древних городов давно уже напоминает рваное лоскутное одеяло: время и люди, как правило, ее не щадят. Архитектурная мода меняется, здания ветшают, а иногда специально доводятся до аварийного состояния. Еще недавно в Москве выражение «реставрация с реконструкцией» памятника архитектуры означало его снос и новое строительство на историческом месте. До сих пор открытым остается вопрос: стоит ли безусловно сохранять любой старый дом, а при его сносе на этом месте делать точно такой же?

Архитектор Сергей Чобан, партнер NPS Tchoban Voss, считает возможным для исторических городов контрастную архитектурную композицию, т. е. сочетание старых и новых зданий. У него есть несколько проектов (правда, реализованных не в России, а в Германии), когда ультрасовременное здание вкрапляется в существующую традиционную городскую среду. Другое дело, что подобные проекты должны долгие годы не дряхлеть и не раздражать ни жителей, ни критиков.

Юрий Митюрев, главный архитектор Санкт-Петербурга, говорит, что необходимо беречь и памятники, и фоновую среду. Но если здание не памятник или красивый пример старой архитектуры, то Митюрев считает возможным построить на его месте образчик современной градостроительной мысли. Увы, создать что-либо «контрастное», а не копирующее историческую застройку в городе на Неве весьма проблематично, признает главный архитектор. Пример – переделанный несколько раз проект торгового центра «Галерея» у Московского вокзала: с каждым последующим вариантом из него все больше уходили признаки современной архитектуры. В итоге город получил помпезный объект, где в основном продаются недорогие одежные марки.

Сохраняя историческую преемственность, город не должен быть только музеем – такова позиция заместителя мэра Будапешта Багди Габора. Центр столицы Венгрии поделен на несколько зон, неприкосновенной остается только «красная» (в ней размещаются архитектурные памятники под охраной ЮНЕСКО), в других возможно сочетание старых и новых зданий.

Развитие центра проходит в рамках программы «Сердце Будапешта»: в ней обозначены его приоритеты, которые, по словам Габора, «тасуются». На первый план может выходить как создание «чистого» от транспорта общественного пространства и преобразование паркингов в пешеходные либо зеленые зоны, так и создание условий для частной жилой застройки. Старые дома в ходе реконструкции могут получить новое назначение: например, редакция газеты превращается в гостиницу, штаб-квартира страховой компании – в 5-звездочный отель, а резиденция банка – в торговый центр. Но исторических объектов, которые можно было бы бережно преобразовать под новые функции, мало, поэтому город решает другую задачу: как вписать новые дома в старый контекст. Например, на месте аварийного склада в центре с прекрасным видом на замок Буда появилась новостройка, которую отдали под торговлю и объекты культурного назначения.

Еще один город с интересной архитектурной историей – Рига. Как рассказал Улдис Янсонс, директор департамента по развитию администрации Риги, исторически она находилась под влиянием четырех разных государств, что не могло не повлиять на архитектуру.

С 1999 г. центр столицы Латвии находится под охраной ЮНЕСКО, он окружен буферной зоной, где требования к новой застройке не такие жесткие, однако ее 40% должно быть жилой. Рига приветствует и реплики старых зданий, и их трансформацию. Например, один из бывших советских заводов был переделан в гостиницу. «Разнообразие – главная ценность Риги. Она всегда принимала другие идеи, так и будем дальше делать, развивать современную архитектуру», – заявил Янсонс. В городе уживаются деревянный квартал, где на месте бывших складов сейчас располагается район творческой интеллигенции, музейный квартал современного искусства и т. д.

Идеи и деньги

Владимир Григорьев, директор проектного бюро «Григорьев и партнеры», говорит, что в Европе стараются сохранить не только «исторические акценты», но и «городскую ткань», чтобы соседние здания не убивали друг друга, а создавали неповторимую атмосферу места. Но само по себе увлечение старой стилистикой не всегда идет на пользу. «Петербург до сих пор не имеет зданий, построенных по методологии современной архитектуры», – возмущается он.

Михаил Мамошин, руководитель «Архитектурной мастерской Мамошина», напротив, считает, что Петербург нельзя сравнивать с другими европейскими городами. Исторически сложилось, что в начале прошлого века он оказался в стороне от архитектурного модернизма, новая застройка была выведена за пределы центра города, а в историческом центре, по его словам, нет «ни одной прививки модернизма». Все, что было разрушено во время войны, восстановлено в том же виде. Но зачем делать римейки, когда можно интеллектуально поиграть с архитектурой, задается вопросом архитектор. «Появились псевдозащитники города, и проблема [сохранения исторического наследия] стала политической картой», – говорит Мамошин. В результате в Петербурге сочетаются «законсервированный центр» и депрессивные индустриальные территории, так называемая промышленная «подкова». Бюро Мамошина предлагает проект современного кластера (площадью более 200 000 кв. м) на месте трамвайного парка на Васильевском острове. Проект обсуждается с 2007 г., готовность стать его инвестором выразила венгерская компания Trigranit.

Но новая архитектура высокого качества стоит больших денег. А девелоперы думают в первую очередь об инвестиционной стоимости проекта, отметила Надежда Винник, заместитель гендиректора «ВТБ девелопмента». Однако проект ее компании – «Набережная Европы» (редевелопмент индустриальной территории до 2016 г. – «Ведомости») – пример того, как удачное расположение (на набережной Малой Невы) «обязывает» делать хорошую архитектуру, не забывая и о создании вокруг благоприятной среды обитания.

Акцентом проекта, который будет включать 5-звездочную гостиницу, элитное жилье, торгово-офисный центр и первую в Петербурге пешеходную набережную, станет дворец танца Бориса Эйфмана. Задача архитекторов – создать новые открыточные виды Петербурга, заявил Сергей Чобан, чье бюро в сотрудничестве с европейскими архитекторами делает мастер-план всего проекта. Конкурс же на создание дворца танца выиграла голландская UN Studio, которая представила ультрасовременный проект. Ян Шелхоф, партнер UN Studio, заявил, что они решили создать некрупный объект, чтобы сохранить прекрасные виды на Петропавловскую крепость и не вмешиваться в панораму Петербурга. У себя в Голландии архитекторы делают «надстройки» над историческими зданиями таким образом, чтобы их впоследствии можно было «снять».

Архитектура панели

Особняком в исторических городах стоит архитектура спальных районов. По словам Мамошина, вне центра Петербурга происходит «процесс освоения денег, продажи земли и жилья. Ничего общего с архитектурой это не имеет». Дома строятся там, где инвестор приобрел землю, и так высоко, как только позволяет инсоляция.

Недорогой объект в России – это синоним дешевого проекта и суперэкономичного строительства. В результате города получают примитивное жилье, ничего технологически нового в этой сфере не создается. В отличие от, например, Франции, где в красивых домах архитектора Рикардо Баффила живут небогатые люди.

«Все стройкомпании обзавелись проектными бюро, но в них нет ни одного приличного архитектора. Может, мы для них очень дорогие?» – пожимает плечами Сергей Орешкин, генеральный директор ППФ «А. Лен». Девелоперы предпочитают «делать архитектуру» самостоятельно, так как проектировщики не могут предложить хороший проект за минимум денег, объясняет Александр Лелин, гендиректор «Ленстройтреста». Орешкин заявляет, что «на поклон к строителю» не пойдет. Лелин также говорит, что не пойдет к архитектору: «Зачем делать хороший проект и создавать что-то необычное, если архитектура панельного дома зависит от формы окна, которое делают на заводе на устаревшем оборудовании?» Девелопер считает, что прежде нужно модернизировать ДСК.

Андрей Бриль, глава Гильдии управляющих и девелоперов в Екатеринбурге, говорит, что памятники архитектуры сдаются в аренду и продаются лучше, чем «курятники», но «веселые картинки» архитекторов по воссозданию, например, памятников советского конструктивизма в уральской столице не были подкреплены их идеями по возможному коммерческому использованию этих зданий. «Есть большое чувство усталости от встреч архитекторов и девелоперов, – печалится он. – Это даже не взаимные обвинения, а взаимное непонимание». Архитекторы, по его словам, не понимают, что они – часть рабочего процесса девелопмента, после них идет рабочее проектирование и собственно строительство. Особенно это относится к жилью экономкласса.

«Если заказчик на основе нашего макета может сделать качественные планировки, выбрать разные материалы, менять проекты в соответствии со спросом, тогда он начинает понимать необходимость архитектора», – делится Алексей Куковякин, глава архитектурного бюро «Алкута». «Архитектор может на 20% снизить себестоимость проекта, – уверяет Юкка Тикканен, учредитель одноименного архитектурного бюро. – Но у девелоперов нет желания найти более простые и эффективные решения». Как результат, они тратят больше денег на стройку. А ведь даже в панельном домостроении можно использовать простые и не слишком дорогие детали, которые улучшат качество домов, – балконы, стеклянные ограждения. Или просто покрасить фасад яркой краской, оживить архитектурной графикой. Как оживил, например, серую панельную застройку Новых Черемушек «дом-попугай» архитектора Сергея Киселева.

Элементы «органики» (неправильные формы, использование природных материалов) не сильно удорожают проект (в среднем на $100 на 1 кв. м), но помогают биться за рынок, советует Анастасия Козлова, директор дирекции девелопмента «Главстрой-СПб». Николай Лызлов, вице-президент Союза московских архитекторов, вступился за сегодняшние спальные районы: хрущевки заросли деревьями и выглядят, по его словам, «вполне прилично», как своего рода «парки пятиэтажек».

Одна из журналисток на это заметила, что осталось подождать, пока вырастут новые деревья и «поправят архитектуру» современных спальных районов.