Бурятский балет станцевал канадского хореографа

Провинциальные балетные коллективы, которых в недрах России около полусотни, приезжают на гастроли в Москву гораздо реже, чем в советские времена. Но и эти редкие набеги превращаются обычно в событие для туриста – за скромные по столичным меркам деньги можно увидеть «Щелкунчика», «Лебединое озеро», а то и «Баядерку». Профессионалы на эти показы обычно не заглядывают, чтобы ненароком не получить сердечный приступ: лебедей на сцене может быть в два раза меньше ивановского «номинала», царственные персоны на балу могут разместиться на икеевских табуретках, а какой-нибудь принц половину вариации наворачивать комбинации Петипа, а к ним приделать Григоровича или творчество безымянного редактора.

Бурятский театр только несколько месяцев назад открылся после реконструкции, по длительности равной строительным работам на исторической сцене Большого театра. За эти шесть лет в репертуаре осталось как раз «Лебединое озеро» – его изредка катали по городам и весям республики. Но искушения привезти его в Москву избежали.

Вместо этого еще до открытия театра бурятская труппа подготовила вечер одноактных балетов Питера Куанца. Этот 32-летний канадец хотя как-то промелькнул даже в чехарде приглашенных хореографов Мариинского балета, все же пока сфокусирован на сотрудничестве с компаниями качественными, но составляющими вторую лигу мирового балета.

Но для бурятского театра, в нее не входящего, заполучить живого участника международной балетной жизни оказалось редкой удачей. Он предложил программу из трех балетов. Первый – Souvenirs de Bach на музыку петербургского композитора Антона Лубченко отсылает к неоклассике в духе Баланчина. In Tandem, в основу которого положена партитура Стива Райха, – это восторг балетного человека, открывшего для себя мир Уильяма Форсайта. «Дзамбулинг» на музыку Баттувшина, Евгения Селезнева, Галсана Ошорова и Лубченко навеян буддистскими мотивами. Причем первый и последний созданы в Улан-Удэ специально для труппы (тогда как второй, In Tandem, поставлен для проекта нью-йоркского Музея Гуггенхайма с участием канадских исполнителей).

В этническом спектакле занята вся труппа. И хотя артисты в течение шести лет не имели регулярной сценической практики, проблемы внешней формы и технические возможности массы искупаются энергетикой (хотя ее высекают из исполнителей не столько движения, сколько музыка). Два других балета рассчитаны на четыре пары солистов, и в рядах бурятской труппы нашлась целая компания танцовщиков «баланчинского» удлиненного силуэта, чьи мягкие ноги, изящные стопы и длинные кисти рук подчеркнуты хореографией Куанца. Большая ее часть, особенно в Souvenirs de Bach, построена на школьных комбинациях, одновременно позволяющих показать красоту простых балетных основ и в режиме спектакля отточить их исполнение. Но современные скорости, необычные для классики ракурсы, усложненная координация превращаются в вызов для артистов. И причастность к большому балетному миру дает им кураж, благодаря которому разномастные руки или заваленные пируэты превращаются во второстепенную подробность.