"Дездемона": Питер Селларс показал в Париже спектакль в африканской эстетике с прицелом на Барака Обаму

Фантазия, сочиненная афроамериканской писательницей, нобелевским лауреатом Тони Моррисон, предлагает взглянуть на историю, рассказанную в «Отелло», глазами Дездемоны. Она излагает свою версию событий с того света. И тут скучно не покажется.

Начать с того, что центральным персонажем жизни Дездемоны оказывается воспитавшая ее негритянка Барбара, – так звали ту самую служанку, погибшую от несчастной любви, чью песню об ивушке Дездемона вспоминает в предчувствии смерти. Во времена Шекспира Барбарией (страной дикарей) называли Африку. Здесь Африка берет реванш: весь спектакль выстроен в соответствии с африканской традицией, где мертвые и живые существуют параллельно, будущее и прошлое пересекаются.

Живые – хор малийских девушек в длинных белых платьях и два музыканта. К ним присоединяются мертвые – Дездемона и Барбара. По жанру «Дездемона» – не трагедия, скорее сказ, сказка для двух голосов, оркестра и хора. Барбара – это голос малийской певицы Рокии Траоре, она аккомпанирует себе на гитаре в композициях собственного сочинения и поет меланхолию жизни в пронзительных интонациях фолка, блюза или традиционных песен Андалузии. Она аккомпанирует Дездемоне, вернувшейся из мира теней, чтобы поведать свою историю.

Дездемону играет голливудская актриса Тина Бенко – статная белокурая красавица со свободной поступью, глаз не оторвать. Есть в ней что-то от женщин-воительниц, не случайно в одном из походных рассказов Отелло вспоминает женщин-амазонок. Дездемона – бунтарка, воспитанная африканкой, и в этой логике понятно, что именно привело ее к встрече с африканцем Отелло. Восхитительная Тина способна одним только голосом перевоплощаться в разных персонажей: ее голос настоящей трагической глубины царит над сценой, заставляя забыть об условной, концертной форме представления. Чувственность разлита в воздухе спектакля, терпкой одурью заволакивая все во время постельной сцены с Отелло, которую Тина Бенко проигрывает, раздваиваясь на два голоса. Отелло показан без иллюзий, у него позорное прошлое – ребенок-солдат, накачанный наркотиками, насильник, опьяненный кровью и не испытывающий раскаяния. Он рассказывает возлюбленной не столько о победах, но о том постыдном, в чем не хочется признаваться даже себе самому.

В версии Селларса и Моррисон тема ревности не главная – на первый план выходит тема обмана и самообмана: каждому персонажу Шекспира дано право на свою частицу тайны, но и вины тоже. В глазах Дездемоны Отелло видел себя идеального и с яростью осознавал, как далек этот идеальный образ от него реального. В этом трагическая вина Дездемоны. Но там, где она сейчас, никого не судят.

Что осталось в финале? Все страсти растворились в вечном покое, все высказано, осмыслено, но прощено ли? На вопрос Отелло «Можешь ли ты меня простить?» Дездемона отвечает уклончиво: «Каждому воздастся по его любви». Но не стоит думать, что Селларс променял свой политически ангажированный театр на проповедь христианской любви. Его «Дездемона» – продолжение шекспировского «Отелло», которого он поставил в Нью-Йорке в 2009 г., увязав восхождение героя Шекспира с историей только что выбранного президента Обамы. Как ни парадоксально, в Дездемоне он тоже находит родство с американским президентом. «Дездемона, как и Обама, верила, что добро победит само по себе», – объясняет Питер Селларс.