Перспектива: Цена освобождения

«Третий антимонопольный пакет» готовится ко 2-му чтению в Госдуме РФ. Среди планируемых изменений – изменение ст. 178 УК РФ в части условий освобождения от уголовной ответственности за заключение картельного соглашения. Данное изменение направлено на повышение эффективности так называемой программы освобождения от ответственности, т. е. освобождения от административной и/или уголовной ответственности в обмен на сообщение об участии в картельном соглашении.

Безусловно, программа является одним из важнейших инструментов выявления и борьбы с картельными соглашениями, и установление связи между лицом, которое получает доход, и тем, кого привлекают к уголовной ответственности, – важный шаг на пути становления ее эффективности. Для должностного лица компании появится возможность загладить вред иным образом, помимо перечисления в федеральный бюджет дохода, который оно, как правило, не получает.

Являясь позитивным само по себе, указанное изменение ставит новые вопросы перед правоприменителем. Главный из них – в какой форме причиненный вред может быть заглажен. Первое, что приходит на ум, – эффективное заглаживание такого вреда вряд ли возможно в формах иных, нежели возмещение убытков потерпевшим (по сути, а не по процессуальному статусу). Такое возмещение возможно при предъявлении гражданского иска в уголовном судопроизводстве. При этом необходимо учитывать, что гражданский иск в уголовном судопроизводстве может и не заявляться или заявляться по крайней мере не всеми лицами, которым причинен вред. Следовательно, перед правоохранительными органами встает задача определения круга лиц, которым вред причинен. Учитывая специфику преступления, задача зачастую невыполнимая. Кроме того, требования о возмещении вреда могут заявляться и самостоятельно, в рамках гражданско-правового спора, в том числе и тогда, когда по уголовному делу уже принято окончательное решение. Это еще больше усложняет ответ на вопрос о соотношении понятий «заглаживание вреда» и «возмещение убытков».

В связи с изложенным актуальным представляется вопрос о создании некоего фонда, в который должна перечисляться сумма незаконно полученного дохода, определенного в ходе производства по уголовному делу. Все заявленные в ходе производства по делу или впоследствии требования должны удовлетворяться за счет средств, перечисленных нарушителем в такой фонд. И только при их недостаточности нарушитель будет обязан удовлетворить заявленные требования дополнительно. Если же в таком фонде будут оставаться невостребованные средства, то они могут направляться на финансирование мероприятий по развитию конкуренции (научные исследования, образовательные гранты, публичные мероприятия).

Как бы то ни было, идея создания подобного фонда представляется более удачной, чем идея взыскания незаконно полученного дохода в бюджет.

Возвращаясь к вносимым поправкам, не надо обладать даром предсказателя, чтобы говорить о необходимости дальнейших изменений законодательства. Об этом свидетельствует накопленный европейскими и американскими правоприменителями опыт, выявляющий и позволяющий тем самым решить наиболее острые проблемы, связанные с эффективностью применения программы.

Одним из направлений дальнейшего развития законодательства должна стать гармонизация программы в рамках административной и уголовно-правовой процедур. В настоящий момент различия в этих процедурах могут быть на пользу участникам картеля. Так, тем участникам картеля, которые не успели воспользоваться программой в рамках административного производства, не следует унывать: освобождение от уголовной ответственности не содержит условия о первом пришедшем. На такое освобождение может рассчитывать любой участник картеля.

Однако в целом несогласованность между уголовно- и административно-правовой составляющими программы значительно препятствует ее популярности. Неоднократно подчеркивалось, что участие в программе в рамках административного производства само по себе не влечет последовательного освобождения должностного лица компании от уголовной ответственности, что создает ситуацию неопределенности для заявителя. Поэтому законодательно необходимо идти дальше, и если и не освобождать от уголовной ответственности «автоматически», то заложить в закон механизм информирования правоохранительных органов и их возможность использовать инициативу заявителя в целях выявления преступления на самых ранних стадиях антимонопольного расследования.

Кроме того, необходима синхронизация освобождения от ответственности компании, с одной стороны, и ее должностных лиц, с другой стороны. Сейчас ответа на вопрос, как соотносятся освобождение от ответственности компании и ее должностных лиц, вовлеченных в незаконную деятельность, законодательство РФ не дает. Опыт других стран показывает, что либо компания должна указать таких лиц в своем обращении (в том числе путем подписания ими соответствующего заявления), либо возможно автоматическое распространение действия программы на всех должностных лиц такой компании. Представляется, что этот вопрос может быть разрешен только законодательным путем.

Другим важным вопросом является придание информации, сообщенной заявителем, особо конфиденциального статуса. Должен ли специальным образом ограничиваться доступ к информации, предоставляемой, в первую очередь, о себе заявителем? Существует мнение, что это может поставить заявителя в заведомо невыгодное положение относительно тех участников, которые не представили о себе сведений в рамках программы.

Видится, однако, что освобождение государством нарушителя от административной или уголовной ответственности не должно ограничивать возможности лиц, пострадавших от совершенного правонарушения, на возмещение имущественного вреда в соответствии с нормами гражданского законодательства. Следовательно, доступ таких лиц к информации, необходимой для защиты их имущественных прав, не должен ограничиваться.

Касательно упомянутого выше возражения относительно того, что действительно, опасение предъявления требований со стороны потерпевших от нарушения и естественное желание заявителя избежать таких претензий является существенным сдерживающим фактором для потенциального участника программы. Устранить этот риск для участника программы можно более радикальным подходом, когда участие в программе ограничивает либо исключает вовсе обязанность возместить гражданско-правовой вред. Например, частично, т. е. в тех случаях, когда причиненный вред возмещен другими участниками картеля. Конечно, право «потерпевших» от нарушения на возмещение вреда некоторым образом ограничивается, но исключительно в пользу публичного интереса.

Разрешение этих и других вопросов с учетом опыта других юрисдикций позволит внести большую ясность в условия освобождения от ответственности и повысит эффективность ее применения. Это, в свою очередь, позволит нам отдалиться от ситуаций, когда правовым основанием зачастую является политическая воля руководства или чрезмерно широкие границы усмотрения правоприменителя.