Балет «Лилиом» в Гамбурге: Джон Ноймайер поставил бродвейский сюжет из времен Великой депрессии

«Лилиом» стал безусловной удачей гамбургского мастера, готовящегося в феврале справлять свое 70-летие. Захватывающе экспрессивный, остро драматичный, полный любви, ненависти, фрустрации, местами удивительно рафинированный по пластическому выражению, «Лилиом» насыщен разнообразными культурными аллюзиями, плотен по фактуре, многонаселен, и в нем необыкновенно эффектно решены ансамблевые и массовые сцены. История, рассказанная в балете, – о бренности бытия, скоротечности жизни и вечной силе любви, превозмогающей смерть.

Помимо базовых достоинств – невероятно техничной труппы знаменитого Гамбургского балета, демонстрирующей чудеса подвижности и самоотдачи, – у нового балета есть две мощные «завлекалки». Первая – участие в премьерных спектаклях Алины Кожокару (хотя вторая исполнительница партии Жюли, Хелен Буше, оказалась ничем не хуже). Вторая – великолепно написанная партитура Мишеля Леграна. Автор музыки к «Шербурским зонтикам», трижды оскароносец, чрезвычайно плодовитый кинокомпозитор отнесся к заказу со всей ответственностью – и написал по-настоящему ценную музыку, в которой сквозит большой респект по отношению ко всему музыкальному опыту ХХ века. Однако Легран вовсе не заимствует мотивы и тембровые решения у Хиндемита, Равеля, Стравинского или даже у Берга – хотя некие отдаленные апелляции к «Петрушке», «Болеро» или «Воццеку» угадываются без труда. Он мастерски адаптирует наработки ХХ века для своих задач. Скажем, лейттема любви с характерным, гулко резонирующим расположением голосов в оркестре и мерцающей мажоро-минором терцией запоминается сразу и навсегда.

Легран применил в спектакле эффект «двух музык»: за сферу чистых чувств – любви, семейственности, мечты, надежды – отвечает симфонический оркестр. За сферу угарного веселья ночного клуба, где цветет грех и разврат, трутся боками наркодилеры и проститутки, а хозяйка карусели Мадам Мускат вершит свой бал, – ответственен резкий, плакатно броский джаз-банд.

Мрачная атмосфера Америки 20-х, времен Великой депрессии, с унылыми безработными с плакатами в руках, отсылает к эстетике брехтовского театра. Карусель – метафора Колеса Сансары – вращается, блистая красками и формами. Тот же мотив колеса выдержан в оформлении сцены (художник – Фердинанд Вёгенбауер): под яркими неоновыми кругами сидит на высоком помосте джаз-оркестр NDR и отчаянно свингует: чеканит ритмы, взревывает нахальной медью. В оркестровой яме ему вторит отлично вымуштрованный симфонический оркестр театра, ведомый Саймоном Хьюиттом: великолепный баланс звука, умная фразировка, выпуклые, броские лейттемы, буквально впивающиеся в уши.

Балет очень рационально выстроен – как в хореографическом смысле (разбивка по сценам, нарративность), так и в музыкальном. Ходят слухи, что балет «Лилиом» планируют привезти осенью в Петербург, на фестиваль «Дягилев. Постскриптум».