Лауреатом Солженицынской премии стал Олег Павлов

Автор «Казенной сказки» и «Карагандинских девятин» удостоен награды «за исповедальную прозу, проникнутую поэтической силой и состраданием; за художественные и философские поиски смысла существования человека в пограничных обстоятельствах». Такова формулировка бессменного жюри солженицынской премии, в которое входят Павел Басинский, Борис Любимов, Виктор Москвин, Валентин Непомнящий, Людмила Сараскина, Наталия Солженицына, Никита Струве и, в последние годы уже незримо, ее основатель (имя Солженицына неизменно указывается в черной рамке среди других судей).

Вектор направления выбора жюри определился давно – этой премией обычно награждают авторов почвеннического направления, честных реалистов – иногда с отчетливо христианским, иногда с военным и, как правило, русским патриотическим уклоном (среди лауреатов – Валентин Распутин, Виктор Астафьев, Леонид Бородин, Юрий Кублановский; европеянка Ольга Седакова – скорее исключение в этом ряду).

Время от времени солженицынская премия награждает и гуманитариев, заслуженных, лучших, – Сергея Бочарова, Андрея Зализняка, Валентина Янина. И самым первым ее лауреатом в 1998 г. стал филолог Владимир Топоров. Почему Солженицын решил не ограничиваться служителями Парнаса? Скорее всего потому, что для ученых-гуманитариев публичной премии не существует; «солженицынка» же восстанавливает справедливость. В этом заключается суть ее концепции – указывать на не модное, но достойное и так строить свою шкалу ценностей, по замыслу создателей макушкой упирающуюся прямехонько в вечность.

Нынешнее награждение полностью отвечает выработанной стратегии. Проза Олега Павлова давно не ассоциируется с литературным мейнстримом, несмотря на то что литературная судьба Павлова сложилась в общем благополучно.

Впервые талант его заблистал в середине 1990-х. В 1994 г. вышла «Казенная сказка» 24-летнего тогда автора. Печальная армейская повесть о хитроване-капитане, на котором мир держится, однако ж не удерживается, была замечена и отмечена. За следующую крупную вещь, «Карагандинские девятины, или Повесть последних дней», историю унижений, мук и растерянности простого солдата, попавшего в переплет, Павлов заслужил «Букера-2002», а в конце прошлого года чуть было не получил и «Букера десятилетия» – «Карагандинские девятины» попали в короткий список.

И все же, несмотря на признание, известность, славу, яд обиды отчего-то вдруг начал отравлять писателя – на неумных критиков, на равнодушное государство, на безучастный книжный рынок и зарубежные ярмарки, на которых одних писателей зовут всегда, других никогда, – в общем, на весь этот несправедливо, больно и страшно устроенный мир.

Олег Павлов посвятил этому немало разоблачительных публицистических текстов, которые, впрочем, по счастью, не могут изменить литературного качества его художественной прозы – чувствительной, сильной, искренней, совершенно профессиональной. Читая прежние рассказы и повести Павлова, погружаясь в его последнее пространное повествование «Дневник больничного охранника» (М.: Время, 2012), фиксирующее жуткие больничные будни – бомж с проломленной головой, полузамерзший алкаш, девушка со СПИДом, раненный на разборке воровской авторитет, дружно бредущие «по смертному ледку», – убеждаешься: Павлову действительно за них и больно, и жутко, а иногда и совестно. Но до вчерашнего дня Павлов, кажется, подозревал, что больно и совестно ему одному, в тоске своей о безгласной мучающейся России никем не услышанному, не понятому. Возможно, теперь Олег Павлов убедится, что по крайней мере семь сочувственников на земле и один на небе у него есть.