"Пушкинскому музею – 100 лет": и они прожиты счастливо
В Пушкинском музее к столетнему юбилею открыли документальную выставку. Праздничный ее настрой сглаживает все исторические противоречия и трагический абсурд музейной жизни в советские времена
На первом стенде выставки «Пушкинскому музею – 100 лет» приведены слова из письма Ивана Владимировича Цветаева: «В наш с Вами Музей изящных искусств после станут приходить все труждающиеся и обремененные всяческими заботами, и здесь найдет из них каждый и внутреннее успокоение, и поучение, неизменно изливаемое произведениями науки и искусств. Тут не будет ни правых, ни левых, там будут только наслаждающиеся и просвещенные».
Выставка – изложение столетней истории музея – доказывает, что слова его основателя (правда, Цветаев строил Музей изящных искусств имени императора Александра III, а не ГМИИ им. А. С. Пушкина) в конце концов сбылись. Как ни боролась советская власть с вопиюще неидеологическим отношением к искусству, оно победило, потому что естественно.
Юбилейно-биографическая экспозиция занимает лучшее место музея – Белый зал и колоннаду. Редкий случай, но выставка, составленная из разнородного материала – фотографий, надписей, документов, дисплеев с фильмами, произведений искусства, – красоту парадных покоев не испортила и даже поддержала ее элегантным цветом стендов. А также остроумной попыткой Юрия Аввакумова, ответственного за дизайн, выстроить ложную перспективу с помощью полукруглой выгородки. Зная возможности Аввакумова и пристрастие Пушкинского к старомодно-театральному оформлению, легко предположить, что не все придуманное выполнено. Выставка кажется недоделанной не только внешне.
Казалось бы, все главные события из жизни музея обозначены: открытие в 1912 году, закрытие в 1917-м, присоединение Румянцевского музея в 1924-м, изменение названия в 1932-м (слово «изящные», как решили сотрудники на собрании, «не соответствует классовой направленности музея»), превращение на четыре года в Музей подарков Сталину, вновь открытие для выставки шедевров Дрезденской галереи перед отправкой их на родину (посетили 1,2 млн человек), выставки Пикассо, «Москва – Париж», включение золота Шлимана в постоянную экспозицию.
Музей, согласно юбилейному изложению, только рос и расцветал, пополняя коллекции, открывая замечательные выставки, храня и реставрируя сокровища.
По советским и нынешним правилам юбилей – тотальное чествование, о юбиляре, как о мертвом, – исключительно восторги. Так что на выставке не оказалось места для трагического, болезненного, проблемного – насильственной национализации, своевольной госполитики, перетасовывающей музейные собрания, долгого молчания о золоте Шлимана и других «трофеях», постоянного идеологического давления. Факты какие-то упомянуты, но оценки им нет, отчего выставка теряет драматизм, напряжение, зрительский интерес и доверие.