Мартин Обри: «Этот – полный идиот, а этот – ну чисто дурак!»

Когда Обри был 31 год, ее отец Жак Делор стал министром финансов Франции (1981–1985 гг.). А затем 10 лет был президентом Европейской комиссии. «От отца ей достались многие качества, но по большей части мужские», – иронизировал один министр. Но хватает в ней и женских черт. Как-то газете L’Express понадобилось сделать ее фото, но Обри наотрез отказалась сниматься ранее чем через несколько недель. За это время специально для фотосессии она похудела на десяток килограммов.

Она любит смеяться, хотя по ее поведению на публике этого не скажешь. «Когда я говорю о безработице, мне трудно шутить», – с улыбкой объясняет Обри. «Скажите при ней какую-нибудь глупость, и ее прелестное, чуть недовольное личико осветит улыбка молодой девочки», – продолжает L’Express и заверяет, что, принимая на работу сотрудника, Обри задумывается о том, что в нем может быть забавного. Если такого не оказывается, она откидывается на стуле с гримасой разочарования. Кстати, любимая ее поза – положить, как герой американского боевика, обе ноги на стол.

Дочь министра

Обри родилась 8 августа 1950 г. в Париже в семье чиновника центробанка. У нее был брат Жан-Поль, на три года младше. О нем отзываются как об одаренном молодом человеке, который должен был стать звездой журналистики, а до поры работал корреспондентом Liberation в Тулузе. Но в 29 лет он скончался от лейкемии. С тех пор стоит кому-то из друзей Обри пожаловаться на проблемы со здоровьем, она расшибается в лепешку, но находит лучших врачей и лично посещает больного, пишет Le Point.

Меньше всего Обри хотела, чтобы ее карьеру связывали с влиянием отца. Она вышла замуж в первый раз в 1973 г. и с тех пор носит фамилию мужа. Когда в 1973–1975 гг. Обри училась в Национальной школе администрации, ее отец был там профессором. Это не помешало ей получить на устном экзамене по социальным наукам два балла из пяти возможных, пишет Le Point. Возможно, виной были ее убеждения, не понравившиеся профессорам, считают ее однокурсники: Обри активно критиковала высшие органы госуправления. Как бы то ни было, Обри вполне могла устроиться на работу в казначейство, что считалось весьма завидным местом работы. Но она удивила всех, пойдя чиновником в министерство труда. «Всегда хотела там работать», – говорила она позже. Возможно, свою роль сыграло то, что она, как и многие ее друзья, поддерживала идеи Французской демократической конфедерации труда (CFDT) и была членом социалистической партии.

Обри проработала в минтруда до 1979 г., потом была откомандирована в государственный совет (апелляционная и кассационная инстанция по делам административной юстиции). В 1981 г. к власти пришли левые во главе с Франсуа Миттераном, и свеженазначенный министр труда Жан Ору искал себе советника. Он хотел нанять выпускника Национальной школы администрации, причем обязательно с левыми взглядами. Выбор пал на Обри. Позже Ору клялся, что причина – ее рабочие качества и опыт работы, а о том, что она дочь нового министра финансов, он якобы узнал значительно позже. Есть и другая версия: Ору встречался со всеми подходящими ему выпускниками, но ни один не соблазнился пойти работать в какое-то минтруда, кроме Обри.

Но она оказалась тем самым профессионалом, который был нужен. Обри выросла до замглавы аппарата Ору, и, даже когда в 1984 г. на смену правительству Пьера Моруа пришло правительство Лорана Фабиуса, она осталась работать на нового шефа, Пьера Береговуа. Несмотря на то что их отношения порой были весьма напряженными, в 1984 г. Береговуа поставил ее во главе департамента трудовых отношений, где она работала до 1987 г. Затем она недолго снова трудилась в госсовете, и на этом распрощалась было с карьерой чиновника.

Почему женщину?

В 1989 г. Обри стала заместителем генерального директора металлургической группы Pechiney, где стала единственной женщиной-руководителем. Ей удалось завоевать признание коллег, но ее работа началась с конфуза. Ее как третьего человека в компании представили 60 топ-менеджерам. Обри переживала, готовясь ответить на шквал вопросов о ее компетентности, ведь она ни разу не работала в реальном бизнесе. Но первой фразой коллег стало: «Но почему назначили женщину?»

В 1991 г. Обри была в командировке в Чикаго, когда ей позвонили и попросили срочно вернуться на родину. Как оказалось, государство снова позвало ее на службу – уже на пост министра труда. «Вы созданы для этой работы. Соглашайтесь», – напутствовали ее в Pechiney.

В начале 1990-х, утверждает Le Point, Обри подружилась с Франсуа Миттераном, который интересовался ее мнением об устройстве государства. Правда, эти разговоры не раз кончались жаркими спорами, но отношений это не испортило. «Он упрекал меня в том, что я похоронила пять из 110 его идей [о развитии Франции], которые я посчитала нереалистичными», – вспоминала Обри. В 1993 г., когда к власти пришло правительство Эдуарда Балладура, Миттеран предложил Обри войти в свой кабинет, Балладур убеждал остаться во главе минтруда, но Обри отказала обоим. Госслужбе Обри предпочла должность президента – основателя Fondation Agir Contre L’Exclusion (сокращенно – FACE, т. е. «лицо») – фонда, основанного рядом крупных компаний Франции, цель которого – развитие отсталых регионов. Благодаря связям Обри сумела заинтересовать своей идеей руководство 15 компаний, которые вложили в фонд около 50 млн франков.

Мадам 35 часов

В 1995 г. политическая карьера Обри чуть было не сделала резкий рывок. Во время президентской гонки 1995 г. она была одним из официальных представителей Лионеля Жоспена. Сторонники социалистов скандировали ее имя почти так же часто, как Жоспена. Тогда-то он и понял, что Обри для него – неизбежность, пишет L’Express. Жоспен проиграл Жаку Шираку, но предложил Обри войти в руководство партии. Но Обри отказалась («Что она там себе думает?!» – кипятился Жоспен) и выбрала более длинный и независимый путь к вершине.

В 1997 г. она стала министром труда в правительстве Жоспена. То есть она хотела бы занять пост министра культуры, но Жоспен оказался резко против, пишет Le Point. К тому же Жоспен хотел, чтобы Обри принимала участие в принятии экономических решений. И тут премьер сам себе усложнил жизнь. Каждое утро вторника Жоспен, Стросс-Кан и Обри встречались во дворце Матиньон. «У нас с Домиником общий взгляд на вопросы стратегии, так что мы выступали единым фронтом, – вспоминала Обри. – Например, настаивали на создании рабочих мест для молодежи в то время, когда социалистическая партия билась за немедленное введение 35-часовой рабочей недели [вместо 39-часовой], т. е. символическую меру». Она неохотно говорит об идее, согласно которой уменьшение рабочей недели должно способствовать созданию новых рабочих мест, и позже признавала, что это могло быть ошибкой. Но из-за ее активного участия в разработке этой реформы французы окрестили Обри Мадам 35 часов.

Также Обри запомнилась французам реформой всеобщего медицинского страхования. Тогда и французы, и резиденты, пробывшие в стране не менее трех месяцев, получали право на бесплатную медпомощь – в том числе на то, что не покрывалось системой соцобеспечения.

В 2000 г. Обри слагает с себя министерские полномочия и уезжает в провинцию, в Лилль, хотя у нее были все шансы через несколько месяцев заменить Стросс-Кана, который в конце прошлого года ушел с поста министра финансов из-за скандала.

Оплот в Лилле

С Лиллем Обри связывает немало. Еще в 1995 г., руководя фондом FACE, она совмещала эту должность с постом первого советника мэра Лилля и вице-президента городского сообщества Лилля. Числилась она на этих должностях и будучи министром труда. А в 2001 г. стала мэром этого города. В 2001 г. за нее проголосовало 56% горожан, а в 2008 г. за ее переизбрание было уже 66%.

Чиновники мэрии не разделяли оптимизма горожан. Ряд из них уволились, не выдержав напора Обри, пишет Le Point: она могла побеспокоить по рабочим вопросам в любой час дня и ночи, отчитывала подчиненных, не справляющихся с нагрузкой. С Обри непросто работать, судя по отзывам коллег из разных мест ее работы. «Она требовательна и к себе, и к другим», «для нее все недостаточно хорошо», «она слишком придирчива» – твердят они в унисон. Один из вхожих в ее дом жаловался на страницах L’Express: «За обедом от нее только и слышишь: «Этот – полный идиот, а этот – ну чисто дурак!» (в оригинале употреблено более грубое слово. – «Ведомости»).

На это Обри ответила изданию: «Я не лицемер, говорю правду в лицо. Но думаю, что я куда менее черства, чем многие политики. Может, я даже слишком чувствительна!» Проявить чувства Обри может. В 1997 г. она была избрана в Национальную ассамблею, но в 2002 г. проиграла выборы куда менее известному, чем она, 32-летнему Себастьяну Юигу. Тогда вся страна увидела на телеэкранах слезы на ее лице.

Главной задачей Обри в Лилле стала подготовка к 2004 г., в котором он разделил с Генуей право называться культурной столицей Европы. За несколько предшествующих лет был вновь открыт оперный театр, превращены в концертные и выставочные залы 12 недействующих фабрик XIX в., реставрирован музей изобразительных искусств. После 2004 г. Обри запускала всё новые и новые культурные программы, которые привлекли в город миллионы туристов. Для Лилля, расположенного в бедном индустриальном районе Франции и долгое время находившегося в экономической депрессии, это стало глотком свежего воздуха.

Олланд не работает

А Обри все больше сил отдавала партийной карьере, которую строила с 1974 г. В ноябре 2008 г. состоялся ее триумф. Социалистическая партия Франции искала нового главу на смену Франсуа Олланду. После жарких споров внутри партии и неожиданного отказа от борьбы за этот пост мэра Парижа Бертрана Деланоэ Обри оказалась во главе партии, обойдя Сеголен Руаяль с минимальным отрывом – 102 голоса, или 0,8%. Она жаловалась на доставшийся ей в наследство от Олланда бардак в управлении партией, пишет Le Point, например на отсутствие базы данных по победившим на различных выборах страны кандидатам от партии. Полгода Обри потратила на то, чтобы наладить административную работу. Между ней и Олландом напряженные отношения, пишет Le Journal du Dimanche. Издание цитирует выступление Лорана Фабиуса перед студентами Института политических исследований, где тот убеждал, что Обри, Стросс-Кан и он сам никогда не воспринимали Олланда как ровню: «Этот тип не работает, фамильярничает с журналистами [Обри их терпеть не может, отмечает газета] и никогда не был министром». Олланд отвечал взаимностью: «[Обри] лгунья, нельзя ей доверять», – как-то высказался он. Не добавляет любви к Олланду Обри и то, что, если верить вице-президенту Национальной ассамблеи Элизабет Гигу, Обри готовилась к гонке за президентское кресло еще с 1994 г., но осенью прошлого года уступила в партийных праймериз Олланду. Теперь оба следят за своей речью и не позволяют дурно высказываться друг о друге, заключает Le Journal du Dimanche, – во всяком случае, на публике. После подведения результатов второго тура выборов в Национальную ассамблею Олланд заявил, что большинство в парламенте нужно ему для оживления национальной экономики и еврозоны. Большинство в верхней палате парламента французские социалисты получили еще в прошлом году. Финансовые рынки в понедельник позитивно отреагировали на новости из Франции – аналитики рассчитывают на то, что Олланд сможет проводить антикризисную политику, направленную на повышение инвестиций в экономику, без противодействия со стороны депутатов и сенаторов.