Правила игры: Контакты бизнесменов и налоговиков должны быть минимальными

Мы для себя определили, что контакты предпринимателей с налоговыми органами должно быть минимальными. В соответствии с этим подходом мы и вырабатываем систему.

У нас около 5 млн организаций ИП, которые работают в специализированных режимах. Анализ показывает, что выездным проверкам сегодня подвергается около 14 000 субъектов. Вдумайтесь: 5 млн и 14 000. То есть это где-то примерно два-три ИП или организаций на тысячу ведущих предпринимательскую деятельность по упрощенным специализированным системам налогообложения. Прямо скажем, это не очень много. Это при том, что в 2011 г. мы снизили эту нагрузку еще примерно на 5%.

Дальше что получается. Если мы возьмем упрощенную систему налогообложения, то здесь [суммарный] доход [субъектов] примерно 112 млрд руб. в 2010 г. и около 140 млрд руб. в 2011 г. То есть если мы поделим на субъектов, то на 2 млн субъектов упрощенной системы налогообложения в среднем получится 70 000 руб. в год. (Но это очень средний показатель, как вы понимаете.)

По результатам упомянутых 14 000 проверок у нас получается где-то 800 000 руб. доначисления налогов. Наверное, для того чтобы снижать доначисление, нужна большая прозрачность работы.

Со своей стороны – когда говорим о прозрачности – мы очень серьезно укрепили систему так называемого досудебного аудита, когда по результатам проверок налогоплательщик жалуется в вышестоящий налоговый орган. Можно подумать, что, мол, рука руку моет и, соответственно, что хорошего он может ожидать. Но давайте посмотрим на цифры.

По регионам отмена решений нижестоящих налоговых органов – 40%. Если концептуально смотреть – да, это ужасно. Мы зря дергали налогоплательщиков и предъявляли им необоснованные претензии. С другой стороны – раньше у нас этот показатель был где-то 10%, но остальное-то практически все переходило в суды. Сейчас территориальные налоговые органы должны понять, что неправомерные решения бессмысленно выносить. Они не получат премию, дополнительное материальное стимулирование, если сработают в ноль. Нужно только еще время, чтобы этот маховик заработал.

Следующий аспект – информирование. Наша основная стратегия – как можно больше работать через информационные ресурсы. Мы развиваем электронную сдачу отчетности, и уже более 70% субъектов сдает отчетность в электронном виде. Им не нужно стоять в очереди к инспектору, выпрашивать, и так далее, и так далее.

Нужно, чтобы налогоплательщик получал из налоговой службы максимум информации, необходимой для работы. Речь идет о данных по задолженности, данных о зарегистрированном имуществе, возможности уплатить через Интернет, возможности еще более простой электронной сдачи отчетности. Мы за 2010–2011 гг. внедрили более 22 электронных сервисов, в том числе по возможности самостоятельной регистрации бизнеса в электронном виде.

Еще один очень серьезный блок – правовая определенность. Когда мы начали смотреть, из-за чего возникают споры и что это за споры, оказалось, что огромное количество – это как раз вот эти 40% отменяемых решений. И отменяются они именно из-за неопределенности или несоблюдения позиций, которые выработаны Минфином и доводятся Федеральной налоговой службой до территорий. Это, конечно, надо менять.

Что для этого сделано. Мы создали два очень серьезных информационных ресурса. Информационный ресурс по наиболее часто задаваемым вопросам, который работает в том числе и через колл-центры в регионах и, соответственно, в региональных управлениях ФНС. Второй ресурс с довольно странным на первый взгляд названием – «Разъяснения Федеральной налоговой службы, обязательные для применения налоговыми органами». Зачем это понадобилось. Во-первых, накопился определенный пакет разъяснений по [практикуемым] подходам, которые не стыкуются с позицией Высшего арбитражного суда. Нам нужно плавно изменять эти подходы, в том числе в связке Минфин – ФНС. Кроме того, территориальные органы реализуют какие-то собственные позиции, и налогоплательщик не может сориентироваться, насколько они правильные. Если у нас есть разъяснения и территориальный налоговый орган ими не пользуется, налогоплательщик может прямо в электронном виде нам написать тут же, под тем разъяснением, которое не исполняется: дать номер документа и указать орган, который не применяет или некорректно применяет нормы права и разъяснения ФНС. И эти жалобы тут же попадают в ФНС. Мы на них в месячный срок реагируем и отменяем или корректируем решения территориальных органов.

Мы для себя определили, что, пока мы сами не откроемся там, где мы можем открыться, налогоплательщики с нами в нормальном рабочем режиме контактировать не будут. Именно из-за этого мы ввели 12 критериев (Общедоступные критерии самостоятельной оценки рисков для налогоплательщиков, используемые налоговыми органами в процессе отбора объектов для проведения выездных налоговых проверок. – «Ведомости»). В большинстве стран мира критерии, по которым оцениваются налогоплательщики для того, чтобы к ним вышли на проверку, закрыты. Мы приняли, что у нас эти критерии открыты. Не идеальная система. Мы понимаем, что нам еще нужно очень четко отслеживать, насколько территориальные налоговые органы эти критерии исполняют. Это еще серьезный, большой труд для того, чтобы система заработала на должном уровне. Но, по крайней мере, посыл уже дан.