Не трогать Арктику

Совет де Маржери может быть адресован и новому игроку в этом регионе. «Роснефть» летом начала геологоразведочные работы на шельфе Западной Арктики – в Карском море, сообщил гендиректор «РН-Шельф – Дальний Восток» Лев Бродский: «На всех этих участках в этом году мы провели рыбохозяйственные исследования, чтобы понять, как в дальнейшем планировать наши действия по решению экологических вопросов на этих участках» (цитата по «Интерфаксу»). ExxonMobil и «Роснефть» готовятся вести разработку в Карском море, где с советского времени захоронены атомные реакторы с подводных лодок и 17 000 контейнеров радиоактивных отходов, лежит советская атомная подводная лодка К-27, затопленная в 1981 г., пишет Bloomberg. На этой неделе норвежские ученые представили первый за 18 лет доклад об атомном загрязнении в регионе: уровень гамма-излучения за этот период не вырос и в целом остается низким, заявила начальник норвежско-российской экспедиции Хильде Элиза Хельдаль. «Перед бурением любой скважины мы изучаем дно в окружающем районе, чтобы выявить возможные опасности. Это стандартная для отрасли практика», – сказал на это представитель Exxon. Все работы на шельфе ведутся в строгом соответствии с российским законодательством с соблюдением самых жестких требований экологических и природоохранных норм, утверждает представитель «Роснефти».

Total попросила коллег воздержаться от бурения на арктическом шельфе. Это не касается освоения ресурсов Арктики в принципе и добычи газа в частности – справляться с последствиями прорывов газа намного легче, чем с утечками нефти, уточнил гендиректор Total Кристоф де Маржери: «Учитывая риски, Арктику лучше не трогать без нужды». Разлив нефти в Гренландии станет настоящим бедствием, подчеркнул он. Вся нефтяная отрасль должна прислушаться к этому предупреждению, заявил Бен Эйлиф из Greenpeace. «Любая авария с разливом нефти нанесет Арктике непоправимый вред. Ни одна компания в мире, включая «Газпром», не сможет убрать нефть в ледовых условиях», – говорится на сайте организации.

Арктика – неизведанный для компаний регион, риски неизвестны, замечает аналитик Номос-банка Денис Борисов: главная проблема арктических проектов – льды, технологические решения уже есть, но страхи связаны с тем, что они еще не опробованы. Единственный работающий крупный арктический проект – норвежский Snohvit по добыче газа в Баренцевом море, отмечает он.

ВР в июле заявила, что откладывает проект Liberty в море Бофорта, поскольку не может выполнить требования безопасности к проекту по финансовым причинам.

Royal Dutch Shell на прошлой неделе заявила, что отложит до 2013 г. бурение разведочных скважин в Чукотском море из-за требований безопасности: помешало неожиданное появление льдов. До этого компания не могла своевременно приступить к бурению, поскольку не укладывалась в требования надзорных служб США. На подготовку к работам в Арктике у Shell ушло семь лет и $4,5 млрд. Регион остается сферой интересов компании – у него огромный потенциал, который будет играть все более важную роль в мировой энергетике, сказал представитель Shell Билл Таннер. «Газпром» отложил до осени 2013 г. запуск нефтяного месторождения Приразломное в Арктике, где планировал начать добычу в 2012 г.

У Total есть несколько газовых проектов на арктическом шельфе, в частности доля в проекте освоения Штокмановского газоконденсатного месторождения (Баренцево море), старт которого «Газпром» отложил на неопределенный срок из-за высоких расходов. «Я не получал от «Газпрома» в письменном виде извещения о приостановке проекта. Переговоры идут не так интенсивно, как мне бы хотелось... но и запасы никуда не исчезли», – заявил де Маржери в интервью FT.

Компании вынуждены идти за новыми запасами в Арктику, но технологии должны быть идеальными – без права на ошибку, поскольку риски высоки, отмечают аналитики Economist Intelligence. По их данным, производство нефти на традиционных месторождениях падает на 2–6% в год, в Северном море – в среднем на 6% с 1999 г., мировой спрос на нефть увеличивается на 2% в год. Освоение арктических ресурсов уже стало задачей внешней политики для многих стран, отмечает Линда Якобсон из Institute for International Policy.