Артем Кудрявцев: Интервью - Артем Кудрявцев, президент «Транстелекома»

– У акционера ТТК – РЖД – было несколько телекоммуникационных проектов: запуск высокоскоростных поездов с интернет-доступом через WiFi (с участием «Мегафона»), строительство вышек «Русских башен» вдоль железнодорожного полотна и т. п. Почему в этих проектах не участвует ТТК?

Проигрыш в июльском конкурсе на частоты для строительства федеральных сетей 4G LTE не сильно расстроил президента «Транстелекома» (ТТК) Артема Кудрявцева. Минкомсвязи планирует переходить на принцип технологической нейтральности, напоминает он, а это даст ТТК возможность использовать технологию LTE для строительства сетей беспроводного интернет-доступа в тех 27 городах, где оператор выиграл частоты для WiMax.

– Вы уже встречались с новым министром связи Николаем Никифоровым, с его заместителем Денисом Свердловым? Какие впечатления?

– Конечно, встречались. Они оба отрасль хорошо понимают, они не новички в этом деле. Опыт административный, опыт аппаратной работы у Никифорова есть. А Свердлов, я уверен, его быстро наберет – он человек очень мобильный, профессиональный.

– Вас не смущает то, что он несколько лет возглавлял «Скартел», ныне превратившийся в одного из значимых участников рынка?

– Не смущает, ведь то, что он там работал, еще совершенно не значит, что он аффилирован с компанией. Все будет видно по действиям.

– Как вы оцениваете первые шаги и предложения нового отраслевого руководства?

– Вся их деятельность направлена на либерализацию законодательства, упрощение работы для операторов и одновременно существенное улучшение для конечных потребителей. Переносимость номера – это в первую очередь удобство потребителей. То же самое с вопросом отмены внутристранового роуминга. Все эти инициативы, на мой взгляд, очень правильные.

– Какой эффект дал проведенный в прошлом году ребрендинг ТТК, смена логотипа?

– Измерить эффект ребрендинга сейчас некой линейкой – задача достаточно сложная, и объективность подобных измерений порой вызывает вопросы. Сейчас мы воспринимаем ребрендинг в первую очередь эмоционально, через отклики наших клиентов, через уровень сплоченности коллектива, потому что бренд очень тесно связан с внутренней культурой компании, с ее внутренними ценностями. Лояльность, симпатия наших сотрудников к этому бренду явно больше, чем к тому, который был [раньше], он больше вдохновляет их, и это очень важно. И вообще людям он нравится, вызывает очень большой отклик. Те ценности, которые стоят за этим брендом, – направленность на клиента – людьми действительно ощущаются, т. е. мы не ошиблись. С другой стороны, прошел только год и измерять такие показатели, как узнаваемость бренда, время еще не подошло, хотя узнаваемость уже очень высокая, это факт.

– В июле ТТК подавал заявку на участие в конкурсе, где разыгрывались частоты для LTE, и предсказуемо проиграл – конкурс выиграла «большая четверка». Зачем вы вообще ввязывались в эту историю, ведь с самого начала было более или менее ясно, кто победит?

– Для нас решение [идти на конкурс] было полностью взвешенным, хотя мы, безусловно, изучали конкурсную документацию и прекрасно понимали, что она дает преимущества действующим операторам связи. Но мы [с самого начала] заявляли, что имеем амбиции присутствовать в этом сегменте рынка и будем участвовать в таких конкурсах. Наша балльная оценка была практически такая же, как у Tele2, к примеру. Разница была незначительная. К моменту конкурса мы уже начали работать на рынке широкополосного беспроводного доступа (ШПД), еще раньше победив в конкурсе на частоты WiMax в 27 городах. И наше участие в конкурсе LTE было естественным продолжением этой работы. Так что, если будут последующие подобные конкурсы, мы в них тоже будем принимать участие. Было объявлено, что в диапазоне 2,5 ГГц есть нерасчищенная полоса, которую тоже могут выставить на конкурс.

– Если ТТК когда-либо получит право использовать технологию LTE, как вы этим правом воспользуетесь?

– Это очень [сильно] зависит от спектра. Для мобильной связи наиболее подходящий спектр – 761–862 МГц, который уже разыгран. Диапазон 2,5 ГГц тоже может использоваться для мобильной связи, но в первую очередь он предназначен для ШПД; голос в данном случае – дополнительная услуга. И возможность участия в конкурсе на частоты 2,5 ГГц мы рассматриваем как дополнение к нашей стратегии фиксированного доступа: это сегмент, который называется fixed wireless, – фиксированный беспроводной доступ. Сами сети строятся так, что абонент может свободно в них перемещаться, т. е., по сути, они мобильные. Но чтобы воспользоваться преимуществами мобильности, мало иметь лицензию на один федеральный округ – надо иметь возможность организовать роуминг, решить многие другие вопросы.

– У ТТК есть лицензии на создание сетей WiMax в 27 городах. Вы их уже построили?

– Мы полностью покрыли город Муром, который был одновременно и опытной зоной и не так давно стал первой сетью, перешедшей в коммерческую стадию. Сейчас мы ждем окончательного решения по технологической нейтральности в этом диапазоне (3,5 ГГц), и от того, примут ли это решение, будет зависеть технический выбор в других городах: будет ли это WiMax или LTE. Переход на LTE не создает дополнительных помех другим сетям в этом диапазоне, так что, на наш взгляд, ничто не мешает внедрить здесь технологическую нейтральность.

– Получается, LTE все-таки более эффективная технология, чем WiMax?

– По части использования спектра она не более эффективная: параметры практически те же. Принципиальное отличие этих технологий – в их перспективе. Вся экосистема LTE поддержана всеми производителями и рассматривается как основной тренд всеми операторами. Соответственно, в ближайшей перспективе все научные разработки и производственные линии будут направлены на LTE, а WiMax так в существующем виде и останется, интенсивного дальнейшего развития он не получит. Это нишевая технология. И если выбирать, что развивать, то, наверное, LTE. Мы изначально выбирали оборудование LTE-ready, которое может путем программной перенастройки переходить на LTE. А вот что касается абонентских устройств, такой возможности нет: либо это WiMax, либо LTE. В Муроме мы пока используем стандартное WiMax-оборудование.

– Какие капвложения вам потребуются, чтобы построить сети во всех 27 городах?

– Порядка 800 млн руб. Это конец этого года и следующий.

– В начале 2011 г. вы называли одним из приоритетов ТТК – развитие ШПД и обещали к 2015 г. увеличить долю услуг для конечных абонентов в выручке до 50%. Какова сейчас эта доля? И насколько реален тот план, о котором вы говорили?

– Наш прогноз по этому году – близко к 20%. Это выручка от ШПД. В прошлом году она была на уровне 5%. Эта доля растет ровно так, как мы прогнозировали в стратегии, мы выдерживаем все ее параметры. Наша динамика и за прошлый год, и за этот показывает, что цель, которая поставлена перед нами акционерами, гарантированно достижима. Это и 50% доходов от услуг для массового рынка, и количество абонентов, и общая плановая капитализация.

– Вы включаете в эти 50% и доходы от дальней связи?

– Нет. Разрабатывая стратегию, мы понимали, что этот рынок будет сжиматься: голос переходит в мобильную связь, есть интернет-телефония и много других современных механизмов. Поскольку hot choice, т. е. свободный выбор оператора междугородной связи, так до конца до России и не дошел (что, наверное, тоже может стать одним из пунктов в работе Министерства связи), мы почти нигде не можем предоставлять эту услугу конечному пользователю.

– Hot choice не работает из-за того, что российские сети связи не на 100% цифровые?

– Проблема больше в законодательной логике предоставления услуги. Например, в одном из крупных городов не было 100%-ной цифровизации, но был введен hot choice. Реального доступа к абонентам операторы не получили, так как, например, информацию для выставления счета надо получать от оператора местной связи, а он отказывался это делать. И законодательство было на его стороне.

– Какова ваша политика в области приобретения активов?

– В малых городах, где проникновение низкое и недостаточно сетей, мы строим сети, на это выделяется достаточно большой бюджет. В городах более крупных, где конкуренция выше, строить с нуля бывает неэффективно, и именно там мы делаем покупки. Это города с уровнем населения от 500 000 человек и выше. Бывает и так, что какая-то компания работает в крупном городе, там у нее основной бизнес, но есть еще филиалы в мелких городах вокруг. Естественно, покупая эту компанию, мы берем и эти филиалы.

– Но основной рост происходит за счет крупных городов?

– Нет. Как раз очень важно, что основной наш прирост идет за счет городов с населением до 200 000 человек.

– То есть вы берете количеством этих городов?

– Количеством и тем, что там есть неудовлетворенный спрос.

– И строительство сетей для ТТК – основной способ развития на рынке ШПД?

– Да, в этом году у нас пропорция M&A к собственному строительству – где-то 1:4. Общий объем инвестиций в сегмент ШПД – 4,2 млрд руб. на этот год, а на сделки слияния/ поглощения – порядка 1 млрд руб.

– Среди объектов, интересовавших ТТК, фигурировал оператор FreshTel. Есть ли прогресс в переговорах с его владельцами?

– Мы ведем переговоры со всеми, кто имеет спектр для тех целей, которые нам интересны (т. е. для беспроводного интернет-доступа. – «Ведомости»). Но конкретных решений по покупке конкретных компаний пока нет.

– А такие компании, как «Антарес», вас не интересуют?

– Вопросы приобретения частот требуют очень детальной проработки. Все зависит не только от наличия частоты, но и от того, будет ли создана экосистема под нее, в том числе в России, а также каков размер полосы, ее состояние и позволяет ли все это в долгосрочной перспективе конкурировать. Бизнес, связанный с беспроводными технологиями, имеет горизонты окупаемости, и надо четко понимать, что будет через несколько лет, иначе в какой-то момент компания может просто потерять инвестиционную привлекательность.

– Мы, как «дочка» РЖД, так или иначе участвуем практически во всех инициативах, связанных с телекоммуникациями. Что касается «засветки» мобильной связью высокоскоростного движения, то мы такое сами сделать не можем: у нас нет мобильной связи. Соответственно, это вопрос к тем, кто имеет лицензию на мобильную связь, в частности к «Мегафону». Но мы участвуем в этих инициативах – в частности, предоставляем оптоволоконные линии к базовым станциям везде, где у нас есть возможность. А другие способы передачи мобильного сигнала – спутниковые и др. – оказываются дороги для абонента.

– Как в целом складываются отношения ТТК с РЖД? Часто ли акционер высказывает какие-либо пожелания, ставит новые задачи?

– Одним из важных моментов был наш отчет о реализации стратегии за прошлый год, который обсуждался в конце июня. В целом было высказано очень положительное мнение об итогах, инвестпрограмма была несколько увеличена, а мы взяли на себя обязательства по увеличению отдачи на инвестиции. Добавили проект WiMax, которого первоначально в инвестпрограмме не было, плюс расширили географию строительства ШПД, сделали свои планы несколько более агрессивными.

– В стратегии поставлена цель – увеличить стоимость ТТК к 2015 г. до 75 млрд руб. Но пока РЖД оценивает компанию в гораздо более скромные 20 млрд руб. А времени остается всего два года... Кажется, что задача не очень посильная.

– Уверен, что как раз посильная. И многие эксперты, с кем мы регулярно общаемся, считают, что раньше эта цель была просто целью, а теперь видно, что компания двигается к ней по четко намеченному плану. В прошлом году OIBDA компании существенно выросла и составила 4,4 млрд руб. Для оценки ТТК в том виде, в котором она пребывала в прошлом году, к ней надо было применять коэффициенты оптового телекоммуникационного бизнеса. Но по мере расширения розничного сегмента к ней можно будет применять уже другие коэффициенты.

– Но все равно это вряд ли больше чем шесть показателей OIBDA?

– Зависит от того, как компания растет. Даже если вы примените мультипликатор 6 к показателю в 4,4 млрд руб. – это будет 26,4 млрд руб. А впереди еще больше двух лет, и каждый год мы практически удваиваемся в сегменте ШПД.

– То есть вы считаете задачу реалистичной?

– Я считаю ее абсолютно реалистичной.

– Кто будет рассчитывать стоимость ТТК в 2015 г., чтобы проверить, достигнута цель или нет? Независимый оценщик?

– Все будет зависеть от стратегии продажи [ТТК]. Этим будут заниматься профессиональные консультанты – инвестбанки и т. д. Но и наши сегодняшние оценки подтверждены нашими партнерами – инвестбанками.

– Многие компании, потенциально заинтересованные в приобретении ТТК, увязывают вопрос о своем интересе к активу с вопросом о том, в чьей собственности находится магистральная сеть ТТК. Пока она принадлежит РЖД. Это по-прежнему не планируется менять?

– Сеть передачи данных состоит из двух частей – волокно и оборудование. Оборудование на 99% – собственность компании, а волокно арендуется. Должно ли оно быть внутри компании, в ее собственности, или нет – вопрос, который не влияет сильно ни на капитализацию компании, ни на инвестиционную привлекательность. Достаточно иметь долгосрочный договор на аренду этих волокон с четкими финансовыми условиями. Для инвестора этого более чем достаточно, поскольку РЖД, которая сдает волокно нам в аренду, обладает максимальной устойчивостью, с этой стороны никаких рисков нет. Если финансовые условия [аренды] понятны, то это просто учитывается в плане – и всё.

– Сейчас у ТТК есть такой долгосрочный договор с РЖД? На какой период он заключен?

– Сейчас этот договор обновляется регулярно, но мы проводим работу, с тем чтобы определить возможность долгосрочных условий.

– Вопрос о потенциальной продаже ТТК пока совсем никак не прорабатывается?

– Сейчас компания растет быстрыми темпами, и все усилия менеджмента направлены на это.

– Есть ли предел стоимости, которую ТТК готова заплатить за региональный актив? Ведь, узнав о планах ТТК по покупке местных провайдеров, многие их владельцы наверняка попытались задрать цены.

– Мы должны дать возврат на инвестиции к 2015 г. – так, чтобы вложения в эту компанию, с учетом ее роста, дали процент к этому сроку. Это и определяет цену, и выше этой цены мы платить не готовы. Что касается цен на рынке, то, действительно, последние года два они подрастают, но связано это не столько с нашей M&A-активностью, сколько с тем, что объектов стало меньше. И сейчас над сделками приходится работать дольше, потому что компании часто не готовы к тем стандартам, по которым работает крупный телекоммуникационный бизнес. Требуется много времени, чтобы приводить их в соответствие с теми стандартами, когда мы можем их купить.

– Московские активы вам по-прежнему не интересны? Например, крупные домовые сети?

– Мне кажется, что в Москве рынок уже полностью насыщен. Новых абонентов не возникает, есть только перетоки между операторами. А там, где мы сейчас работаем, рынок растущий, и не упустить его – наша главная задача. А московский рынок никуда не уйдет, останется таким же насыщенным и через год, и через два (смеется).

– Но тогда ТТК рискует сохранить статус компании по преимуществу региональной, не присутствующей в столицах...

– Я считаю, что это существенно не влияет на оценку компании и вообще на ее развитие. Потому что в Москве продемонстрировать рост очень сложно. С 1000 абонентов до 3000 – можно, а вот со 100 000 до 300 000 – уже задачка очень непростая. А в регионах мы показываем историю роста, историю успеха.

– Полтора года назад ТТК обсуждал проекты партнерств с компаниями «большой тройки» в качестве виртуального сотового оператора (MVNO). Так ничего и не получилось?

– Сейчас этот проект пошел на второй круг. Победители конкурса на LTE-частоты взяли на себя обязательство обеспечить недискриминационный доступ на свои сети. И во-вторых, процесс объединения в холдинг «Мегафона» и «Скартела» тоже имеет ограничения ФАС. Понятие недискриминационного доступа задекларировано, но что это такое, в чем эта недискриминация состоит – пока непонятно. Этот вопрос должен либо законодательно быть доурегулирован, либо рынок должен все определить. Но мы в этой истории взаимоприемлемых тарифов пока не добились, хотя переговоры ведем. Этот проект важный, но все определяет базовый параметр – стоимостной.

– Получается, ТТК все-таки не исключает возможности выхода на рынок мобильной связи, пусть и в качестве MVNO?

– Да, мы обсуждаем эту возможность и от такой опции не отказываемся. Когда коммерческие переговоры завершатся, к понятным условиям придем, мы будем эту тему запускать. Но это отдельный проект, который не предусмотрен в наших финансовых показателях 2015 г.

– С 1 ноября вступают в силу поправки к нескольким законам, вводящие так называемый «черный реестр» сайтов, на которых содержится вредная для детей информация. Судя по всему, операторам придется умощнять оборудование, чтобы блокировать и фильтровать трафик. Насколько дорогой обещает стать эта работа?

– Цель, которая ставится, абсолютно правильная, и мы ее полностью поддерживаем. Вопрос только в том, чтобы она была правильно реализована. И поскольку все равно операторам придется нести какие-то затраты плюс еще есть фонд универсальной услуги – мне кажется правильным, чтобы уполномоченный орган сформировал, заказал или запустил одну систему фильтрации и сам бы ею управлял: к каким сайтам и когда он дает доступ, а какие закрывает.

– Но ведь Роскомнадзор не сможет сам заблокировать доступ к той или иной странице через операторские сети, минуя операторов.

– Почему? Если сайт находится на территории России у конкретного сервис-провайдера и его содержание противоречит законодательству, то это вопрос к правоохранительным органам. Они могут быстро выяснить, что это за организация, кто разместил тот или иной контент, и отдать распоряжение непосредственно провайдеру ликвидировать его. Раз это закон, то он должен исполняться провайдером немедленно, под угрозой лишения лицензии, и операторы тут ни при чем. А вот к тем сайтам, которые за границей находятся, применим только один способ – фильтрация на узле международного доступа. Такую систему, мне кажется, вполне можно было бы создать, чтобы ею управлял сам Роскомнадзор.

– Тогда это надо делать на уровне магистрального канала связи – чтобы весь поступающий интернет-трафик фильтровался уже на входе?

– Конечно. Все переходы границы известны, у каждого оператора есть свои узлы доступа на иностранные сети. Во всех этих местах должна стоять специальная программа, которая будет в состоянии выделять и блокировать то, что надо, в этом потоке в несколько терабит, составленном из IP-пакетов.

– Говорят, что это практически нереально технически – выделить конкретные потоки в этом гигантском трафике.

– Поэтому и важно, чтобы не каждый оператор сам закупал и конфигурировал такого рода систему. Подобные системы Deep Packet Inspection (DPI) почти у всех [операторов] уже есть, они используются для анализа разных потоков: то ли это Skype, то ли онлайн-видео и т. д. Соответственно, эти потоки можно либо приоритезировать, либо, например, блокировать. Такие системы у всех разные, с разным качеством фильтров, с разным функционалом. У нас тоже есть такая система, мы ее используем как раз для ограничения доступа детей к нежелательному контенту (такую услугу ТТК предоставляет операторам, закупающим у компании интернет-доступ). Но когда каждый будет делать свое, наверное, это недостаточно эффективно. Поэтому я полагаю, что Роскомнадзор может за счет средств фонда создать систему, блокирующую некоторые сайты, находящиеся в иностранном интернете.

– Вы за то, чтобы и «черные списки» создавал Роскомнадзор? Или он может передоверить эту работу какой-нибудь независимой организации вроде Лиги безопасного интернета?

– Тут разные, конечно, формы возможны. Но привлекать какую-то стороннюю организацию и накладывать на нее функции регулирования, мне кажется, не совсем правильно. Можно было бы решить задачу проще.

– Доступ к фильму «Невинность мусульман» ТТК блокировал?

– Компания ТТК является оператором связи и согласно российским законам не имеет права блокировать доступ к какой-либо информации в интернете по собственному решению. Мы не должны самостоятельно и выявлять ресурсы, на которых размещен данный фильм, – эта обязанность возложена на соответствующие органы. На данный момент предписаний от уполномоченных органов о блокировке каких-либо конкретных сайтов в наш адрес не поступало. Если получим такие предписания, то незамедлительно им последуем.

– Но 1 октября, как вы знаете, Тверской суд вынес решение о блокировке доступа к этому фильму. Теперь, когда есть решение суда, вы будете это делать?

– Существуют определенные процедуры принятия и исполнения судебных решений. Мы не можем совершать юридических действий на основании публикаций в прессе. Как только получим предписание суда, в котором будет указано, какие именно интернет-ресурсы должны быть заблокированы в соответствии с судебным решением, мы это сделаем.

– А как вы считаете, будут блокироваться отдельные ролики на Youtube или можно заблокировать только весь сервис целиком?

– На сегодняшний день законодательно предусмотрена только полная блокировка ресурса по IP-адресу. Для селективной блокировки отдельных страниц пока не существует технических средств.

– Как развивается проект кабельного телевидения ТТК? Есть точка зрения, что ТВ и ШПД хорошо продаются вместе...

– Абсолютно согласен. Проект запущен, пока это 20 городов. Может быть, количество абонентов сейчас не поражает воображения, но они хорошо подключаются. Понятно, что интернет и телевидение сходятся все ближе и ближе, и, наверное, через какое-то время, когда приставки для IP-ТВ станут широко распространенным явлением, кабельные сети, отдельные от интернета, исчезнут. Телевизор сразу станет подключаться через приставку к интернету, с полным доступом как к линейным каналам, так и к различного рода библиотекам онлайн-видео. Этот тренд будет усиливаться. Сейчас у него единственный барьер – цена IP-приставки. Потому что скорость [интернет-доступа], которую мы даем в регионах, позволяет смотреть даже HDTV-каналы. А вот приставка стоит дорого, ее тяжело продать, люди массово пока не готовы тратить деньги на это.

– Как в связи с этим вы относитесь к программе цифровизации российского эфирного телевещания? Есть точка зрения, что это мертворожденный проект, раз телевидение уходит в интернет.

– Но Европа почему-то это делает, и Америка делает. Они начали на несколько лет раньше нас, но не останавливают эту работу. То, что делается в направлении эфирного ТВ, продиктовано необходимостью предоставить государственные гарантии по доступу к информации. Государство взяло обязательство дать всем людям доступ к некоторому объему информации: было выделено восемь каналов и к ним должен быть обеспечен доступ на всей территории страны – бесплатно. И эта задача решается. Это телевидение социальное, и опыт показывает, что его смотрят достаточно интенсивно, особенно в ситуации, когда кабельная сеть не позволяет подключить второй телевизор без отдельного тюнера.

– У самого ТТК нет интереса к тому, чтобы заняться производством телеконтента?

– Производством – нет, но вот создание площадок, агрегирующих контент, – рынок потенциально интересный. Это порталы типа Now.ru, Zoomby и т. д. В какой-то момент, когда начнется консолидация этого сегмента и эти проекты начнут «склеиваться» между собой, нам надо будет какие-то шаги предпринимать. Какие-то телевизионные платформы сойдутся, и люди привыкнут: как сейчас есть «Первый канал», есть ТНТ, есть Discovery, так же появится еще что-то, где можно будет смотреть видео по запросу в режиме стриминга. Видимо, таких площадок будет несколько и они будут укрупняться. Буквально на днях ТТК запустил развлекательный портал для клиентов, но сама компания агрегировать контент не будет – будем пользоваться услугами партнеров. Опыт показал, что позволить себе собственную агрегацию может только очень крупная сеть, работающая только на себя, причем это не является никаким конкурентным преимуществом.