Паникос Димитриадис: Интервью - Паникос Димитриадис, председатель Центробанка Кипра

С председателем Центрального банка Кипра «Ведомости» встретились до начала острой фазы финансового кризиса на острове. Сейчас кипрские банки закрыты на неопределенное время, европейские кредиторы требуют обложить конфискационным, по сути, налогом депозитные счета, а Россия в ответ грозит Кипру отказом в финансовой помощи. Но несмотря на столь экстремальные условия, Паникос Димитриадис вчера нашел время, чтобы ответить на вопросы о текущих событиях.

– Можете назвать размер российских вкладов на Кипре? По оценке агентства Moody's, вклады россиян составляют около 30% от всего объема, депозиты корпораций – $19 млрд, общие активы – до $53 млрд.

– Депозиты россиян составляют от 4,943 млрд до 10,225 млрд евро – в зависимости от того, как считать. Если считать только те, где формально записано «Россия», получится 4,943 млрд евро. Если предположить, что все латунные таблички (так называют компании-пустышки. – «Ведомости») русские, получится вторая цифра. Но на самом деле не все эти средства имеют отношение к России. По приблизительным оценкам, лишь около 50%.

– Пока кипрские банки закрыты. Будет ли объявлен мораторий на вывод средств после того, как они откроются?

– Пока не можем сказать.

– Агентство Standard & Poor's предупреждало, что Кипру угрожает «существенный и растущий» риск дефолта по суверенному долгу, если страна не получит внешнюю помощь. Министр финансов ФРГ Вольфганг Шойбле говорил о том, что кипрский банковский сектор существенно раздут и идет отток «огромного объема российских средств». Обвинения по отмыванию кипрскими банками нелегальных средств из России назывались в числе претензий ЕС к Кипру. Насколько они обоснованны?

– Эти обвинения сильно преувеличены.

– А что дало основания для таких обвинений?

– Не знаю. После присоединения Кипра к Евросоюзу законодательство в области противодействия отмыванию денег было существенно усилено, и сейчас мы продолжаем очень внимательно следить за тем, чтобы в банковской системе не было злоупотреблений.

– Это желание надавить на Кипр?

– Это рычаг давления. MONEYVAL (экспертная группа Совета Европы по оценке мер борьбы с отмыванием денег и противодействию терроризму) проводила оценку Кипра в 2011 г. В результате было дано заключение, что законодательство Кипра соответствует всем стандартам. Кстати, Кипр, по оценке MONEYVAL, выглядит гораздо лучше, чем многие члены Евросоюза. У нас стандарты выше.

– Европейские страны настаивают на том, что требуется назначить независимую фирму для проведения анализа финансового сектора Кипра на предмет соответствия стандартам противодействия отмыванию.

– Правительство Кипра отвергло эту идею.

– Почему в ЕС хотят назначить независимого оценщика? Они не уверены в результатах, которые были даны со стороны MONEYVAL?

– Это чистая политика. Правительство Кипра не против проверки в принципе, но, если речь идет о проведении оценки, она должна проводиться международной организацией по международным стандартам – MONEYVAL, МВФ, а не частной компанией. Назначение частного оценщика будет беспрецедентно.

– Германия была против предоставления помощи из-за того, что на Кипре много русских денег. Мы не хотим спасать русские нелегальные деньги, говорили германские политики.

– Это обвинения в германской прессе. Не буду комментировать. Возникла экстраординарная ситуация: некоторые члены Еврогруппы хотели вписать в соглашение, которое было одобрено с кредиторами, дополнительные условия. И именно потому, что у Кипра особенные отношения с Россией.

– Они особенные?

– С Россией у Кипра действительно сильные экономические связи. И не только экономические, но и исторические и культурные.

– И похожий стиль ведения бизнеса?

– Стиль тоже. У нас работает большое число российских инвесторов, банков, существует целое русское сообщество. Но это здоровые экономические связи. Делать предположение, что связи между странами основаны на нелегальной экономической активности, безосновательно. Это то же самое, что говорить, что каждая российская компания занимается нелегальной деятельностью. То, что Кипр – хаб для нелегальных операций русских за рубежом, не имеет никакого отношения к действительности.

– Почему россияне используют Кипр как хаб для финансовых операций в Европе?

– На Кипре эффективная налоговая система и сильная правовая система, основанная на английском праве. Судебная власть независима и традиционно имеет отличную репутацию. Здесь чтят букву закона, и это культура. Здесь эффективный сектор услуг: работает много очень профессиональных консалтинговых, юридических, бухгалтерских компаний. На Кипре есть возможность получить высокопрофессиональные услуги – и дешевле, чем в Европе. Причем это касается не только финансового сектора, но и всех прочих. У нас, например, работает 80 компаний, связанных с морскими перевозками, 36 из них – германские. Кипр их привлекает низким налоговым режимом и высоким качеством обслуживания.

– А чем Кипр лучше Швейцарии, например? В этой стране много льгот и налоговая система является вполне эффективной для бизнеса.

– Швейцария – привлекательное направление для инвесторов, но эта страна не входит в Евросоюз. Один из важных факторов в пользу Кипра – договор об избежании двойного налогообложения с Россией, поэтому для компаний из других стран вести отсюда операции с вашей страной выгодно, будь то инвестиции или торговля. Это эффективно с налоговой точки зрения. А многие, когда смотрят на миллиардные инвестиции с Кипра в Россию, говорят, что Россия вывозит деньги на Кипр, отмывает и ввозит обратно. Многие международные компании работают через Кипр. Это же не секретные операции, это абсолютно чистые деньги. Большое количество компаний из Северной Америки, Евросоюза использует Кипр для работы с Россией. Иными словами, через Кипр ведутся операции отовсюду. Дело не в налогах, а в удобстве.

– В январе, по данным ЦБ, депозиты в банках выросли. Это признак того, что страхи схлынули?

– Увеличение было вызвано начислением процентов, но притока на самом деле нет. Но база депозитов стабилизировалась. Но пока мы не видим роста депозитов.

– В числе предложений ЕС было списание, замораживание средств клиентов. Как вам такой ход?

– Эти предложения проблематичны. Основа свободной рыночной экономики – уважение прав собственности. Те, кто делает подобные предложения, просто не понимают основ экономики. Даже обсуждение таких возможностей просто губительно не только для Кипра, но и для всех стран ЕС.

– Не опасаетесь, что ситуация будет ухудшаться?

– Нет. Конечно, идет множество дискуссий, что нужно и как нужно. Но в основном эти разговоры ведутся в политической плоскости. Технократы понимают, что спасение Кипра в интересах всей еврозоны.

– Может, следует использовать банкротство для решения проблем? Тогда можно строить с нуля новую банковскую систему.

– Речь идет о том, чтобы реструктуризация не была стихийной, бесконтрольной. В этом-то и состоит главная задача – сделать процесс управляемым. Такая реструктуризация проводилась во многих странах, но вкладчики при этом не теряли деньги. Помощь ЕС – хорошая база, на основе которой мы сможем укрепить банковскую систему и привлекать в будущем инвесторов. После реструктуризации для них появится множество возможностей.

– Кипрские чиновники в последнее время заговорили о газовом будущем Кипра, о том, что страна может стать газовым хабом.

– Объем газовых запасов в стране выглядит многообещающе. Газовая отрасль может стать дополнительной доходной статьей для кипрской экономики. В целом средне- и долгосрочные перспективы Кипра выглядят хорошими.

– Но то, что долгосрочные перспективы являются хорошими, говорят и в Греции.

– У нас другой сценарий. Кипр является открытой, рыночной и более организованной экономикой. К тому же мы понимаем, что меры экономии неизбежны. Нам просто сейчас надо более аккуратно организовать резервы и привести их в порядок.

– То есть у вас лучше перспективы в целом по сравнению с европейской экономикой?

– Одни из лучших. Если Россия решит предоставить новый кредит, это станет хорошей инвестицией. В том числе и через частный капитал.

– Вы просили российское правительство отсрочить до 2021 г. сроки выплаты по кредиту и разговаривали о новом кредите на 5 млрд евро. В Москве вы встречались с российским Минфином, ЦБ. Какова их позиция? Кто в конечном итоге принимает решение о кредите?

– Это будет решение правительства, не Центробанка. У нас были довольно продуктивные переговоры и с ЦБ, и с Минфином.

– Вам продлят срок рефинансирования?

– По информации, которая у нас есть, российское правительство намерено поддержать Кипр.

– Российский министр финансов заявлял, что, вероятно, будут облегчены условия текущего кредита, но новый Россия выделять не собирается. Вы выживете без подпитки из России, если застопорятся переговоры с западными кредиторами? В июне правительству Кипра предстоит рефинансировать 1,4 млрд евро.

– Вопрос не в том, что правительству не хватает средств, чтобы выполнить свои обязательства. Проблема в том, что требуется убрать неопределенность, которая вредна для экономики, банковского сектора. Без сомнения, Кипру требуется помощь извне, программа финансовой помощи была обсуждена и принципиально одобрена «тройкой» (ЕЦБ – ЕС – МВФ).

– По оценкам Credit Suisse, до 2016 г. Кипру потребуется до 10 млрд евро (56% ВВП) на рекапитализацию банков и еще 6,5 млрд при условии, что Россия согласится реструктурировать кредит. Правительство Кипра обращалось за 17 млрд евро.

– Правительству требуется около 7,5 млрд евро для финансирования дефицита и рефинансирования существующих долговых обязательств в течение ближайших нескольких лет. Для рекапитализации банковской системы Кипру может понадобиться от 6 млрд до 10 млрд евро.

– А может понадобиться больше?

– Нет, 10 млрд евро – это потолок. Когда проводится анализ, какой размер финансирования требуется, нужно учитывать вероятные будущие потери. Для этого оцениваются два сценария развития экономики – базовый и самый неблагоприятный сценарий, который закладывается на более значительное ухудшение ситуации в экономике: снижение стоимости недвижимости, рост безработицы. Разница между базовым и негативным сценариями огромна. Пессимистичный сценарий просчитывает потери в банковской системе Кипра, которые могут возникнуть из-за ухудшения экономической ситуации не только в стране, но и в европейской и глобальной экономике. И этот сценарий не имеет ничего общего с размером и стоимостью активов на балансах банков.

– Но европейские чиновники полагают, что сумма должна быть меньше.

– Есть разница в позициях. В «тройке» считают, что стоимость активов банков не должна покрываться из фонда помощи. Мы полагаем, что разница между базовым и негативным сценариями должна направляться непосредственно в банки, чтобы обеспечить потребности, которые могут возникнуть. Своего рода гарантийный фонд, закладывающийся на потери, которые могут возникнуть в 2014–2015 гг. Нет необходимости вкладывать 10 млрд евро сейчас, но они должны быть в распоряжении – на крайний случай, поскольку могут понадобиться в будущем.

– Какой минимум нужен?

– 6 млрд евро покроют основные требования банков.

– Как греческий кризис материализовался в кипрской экономике?

– Кризис привел к сокращению капитала банков, все буферы капитала были списаны, и в итоге не хватало средств на покрытие других убытков. Главная проблема состояла в том, что ситуация ухудшилась не только из-за фундаментальных причин и собственно Греции, а из-за того, что долго не могли принять решение, как действовать. Это еще больше ухудшило ситуацию. Потребители стали очень осторожны, рецессия углублялась, ущерб банковской системы рос, и все это в итоге сильно ударило по рынку недвижимости.

– У кипрских банков много токсичных активов?

– Из-за рецессии объем плохих долгов существенно вырос. Банки потеряли около 4,5 млрд евро из-за реструктуризации греческих долгов. Это составляет 25% ВВП. От кризиса в Греции Кипр пострадал сильнее, чем любая другая страна, и даже больше, чем сама Греция, если смотреть на отношение размера потерь к размеру ВВП. Банковский сектор Кипра стал триггером кризиса в стране.

– Вы обратились за помощью к внешним кредиторам еще в июне прошлого года. Как шли переговоры с Брюсселем?

– Переговоры вело правительство, в частности министерство финансов, а не ЦБ.

– А с Россией?

– Их проведение также в компетенции минфина.

– Почему вопрос так долго рассматривался – по политическим причинам? Кипрская карта так всем нужна, что помощи эта страна еще долго не дождется, высказал версию один из российских чиновников.

– В переговорах было некоторое промедление и с нашей стороны, но чисто технически быстро получить кредит невозможно – требуется несколько месяцев, чтобы запустить переговорный процесс. Такие обсуждения ведутся на уровне Ecofin, и в них принимает решение множество стран, поэтому возникает много вопросов. Тройка кредиторов приезжала на Кипр в начале октября, договоренность о программе помощи была достигнута в середине ноября. Но затем опять произошло замедление переговоров из-за Еврогруппы, поскольку не была закончена диагностика финансовой системы Кипра. А в январе Еврогруппа решила, что надо подождать до президентских выборов в Греции, хотя к этому моменту наша страна готова была подписать соглашение о пакете помощи.

– Политики говорят, что во многих бедах европейской экономики виноват сильный евро. В последнее время со стороны европейских политиков возросло давление на ЕЦБ, чтобы регулятор воспрепятствовал необоснованному укреплению евро: они требуют более активных интервенций для снижения обменного курса валюты.

– Валютный курс – одна из переменных в кредитно-денежной политике. Таргетирование валютного курса – это легкий путь повысить конкурентоспособность, и в краткосрочной перспективе это может сработать, но в долгосрочной может привести к росту инфляции. Принципиально то, что Центральный банк не должен таргетировать валютный курс. Главный ориентир – это ценовая стабильность.

– Что вы думаете про налог на финансовые операции в Евросоюзе? Его введение поможет решить проблемы?

– Это нужно обсуждать на глобальном уровне, на региональном это не имеет смысла. Но вообще нужно уважать разные бизнес-модели разных стран. Например, в Великобритании размер финансового сектора и вклад в экономику гораздо больше, чем в других европейских странах, поэтому они сильнее пострадают при введении такого налога на финансовые операции. То же самое можно сказать про Кипр. В случае введения налога на финоперации под ударом оказываются страны, где финансовый сектор является базой экономического роста.

– Недвижимость – одна из основ кипрской экономики. Что там происходит?

– Идет ослабление спроса, и, по нашим прогнозам, цены продолжат снижаться. Но мы ждем, что со второй половины 2014 г. начнется восстановление. Так что сейчас хорошая возможность для покупки недвижимости на Кипре.

– Рынок достиг дна?

– Мы ожидаем дальнейшего сокращения сектора перед началом роста.

– А может, спрос на недвижимость не оправится?

– На Кипре, особенно в Пафосе и Лимассоле, работает большое количество иностранных компаний, это международный рынок, поэтому внешний спрос на недвижимость сохранится. К странам с хорошим климатом и уважением прав собственности всегда будет большой интерес иностранных клиентов. Примечательно, что сейчас недвижимостью на Кипре активно интересуются инвесторы из Китая.

– Какая у вас самая большая головная боль?

– Подписание соглашения по предоставлению помощи Кипру с «тройкой» и снятие неопределенности. Именно неопределенность убивает экономику. Нужно, чтобы появилась возможность начать реструктуризацию и оздоровление банковского сектора.

– А вас не расстраивает, что Центробанк не в силах ничего сделать в такой ситуации и вынужден ждать решения политиков?

– Да это не в моих руках, а в руках политиков.