В главных ролях: Четыре источника роста экономики
Оценка итогов
Алексей Моисеев: Здесь в пункте про госинвестиции есть человеческий капитал, мы про него не говорили, – вот о необходимости инвестировать в человеческий капитал как раз никто не спорит. Но, мне кажется, реализация именно пункта 1 обеспечит эффективность реализации пунктов 2, 3, 4 и 5. Андрей Клепач: Я нажал 3. На мой взгляд, самый главный ответ тут отсутствует: мы привыкли говорить о неэффективности государства – только у нас почему-то отсутствует разговор об эффективности бизнеса. Если начинать разбираться с тем, как государство спасало тот или иной банк в 2009 г., то первый вопрос не в том, сколько денег оно дало, а в том, насколько там эффективен менеджмент. И вопрос об эффективности частных инвестиций, я думаю, не менее актуальный – просто более туманный. Там просто вообще никто не разбирается, пока компания не обанкротится. И этот вопрос вообще отсутствует, хотя, на мой взгляд, он самый главный. Но если говорить о бюджетных инвестициях, то не с точки зрения идеологического спора об эффективности или неэффективности, а с точки зрения задач, которые в ближайшие несколько лет придется решить. Нравится это кому-то или нет, решить эти задачи без государственных инвестиций невозможно. Ни в одной цивилизованной стране дороги даже за счет инфраструктурных облигаций не строят. Наталья Акиндинова, директор института «Центр развития» НИУ ВШЭ: Я считаю, что беда нашей экономической политики во многом в том, что мы слишком часто обсуждаем бюджетные правила, дефицит бюджета и макроэкономические условия. А это не главное, что становится все более и более очевидно. Главное – это то, за что проголосовало большинство участников этой дискуссии. А возможности сбалансировать бюджет, повысить эффективность расходов и вообще деятельности государства – они должны дополнять это главное и друг друга.
Первое, что мы попытались сделать, создав агентство, – проанализировать, а что такого делают те регионы, которые обеспечивают темпы роста ВРП выше, чем рост ВВП по стране. Есть несколько регионов, которые в последние годы демонстрируют рост ВРП более 5% ежегодно, причем их очень трудно между собой сравнивать: они абсолютно разные по ресурсам, расположению, компетенциям. Оказалось, что в быстро растущих регионах существует очень четкая отлаженная система как по привлечению инвестиций, так и по работе с инвесторами уже существующих предприятий, по развитию производства. Например, Татарстан за последние годы увеличил прямые иностранные инвестиции в 6 раз, с $99 млн до $577 млн, за счет создания своего агентства по привлечению инвестиций. Сейчас в мире Российскую Федерацию на уровне национальных агентств по привлечению инвестиций знают как Агентство Республики Татарстан.
Источник 1: эффективность региональных команд
Управленческие компетенции существуют не на уровне абстрактного государства, эффективного или неэффективного, и не на уровне какого-то министерства, хорошего или плохого, а на уровне именно регионального менеджмента. Вот там очень заметно, насколько эффективность команды губернатора влияет на темп роста ВРП в регионе.
Мы попытались выявить best practices и попробовать их масштабировать. Первые результаты этого масштабирования, учитывая запаздывание данных Росстата, мы получим к лету этого года. Увидим, насколько работа с бизнесом, четкие правила привлечения инвестиций, их размещения в индустриальные парки, на промплощадки, в региональные экономические зоны влияют на темпы роста как ВРП, так и инвестиций в основной капитал прежде всего. На мой взгляд, влияют. И очень существенный источник повышения темпов роста экономики страны – это именно работа региональных управленческих команд.
Макроэкономическая ситуация для всех предприятий в одной отрасли всегда одинаковая. Но есть управленческие команды, которые ее обыгрывают, и есть команды, которые проигрывают. Поэтому мне кажется очевидным, что при данной ситуации в мировой экономике, при данной ситуации со структурой нашей экономики приоритетным вопросом должно стать эффективное управление. Но не как некий тезис про плохое правительство или плохих чиновников, которых надо улучшить, а как достаточно четкая работа снизу, начиная с повышения эффективности управления в регионах. Если этого не будет, то какие бы суперпрофессиональные люди ни работали в правительстве Российской Федерации – никакого эффекта не получится.
Источник 2: диалог с бизнесом
Сейчас бизнес очень активно участвует как в разработке, так и в мониторинге дорожных карт по проектам Национальной предпринимательской инициативы. Мы видим, что бизнес считает эту задачу достаточно важной. Мы уже получили эффект от действий Минфина и ФНС, благодаря чему страна со 120-го места продвинулась на 112-е. В этом году, я думаю, мы получим эффект от реализации дорожных карт по таможне, по энергетике.
Но работа над улучшением инвестклимата на уровне регионов выявила одну важную проблему, я бы назвал ее проблемой с информированностью и клиентоориентированным подходом. По данным Ernst & Young, 64% опрошенных иностранных компаний, работающих в России, планируют расширять свою деятельность. А из тех, кто не представлен в России, 85% не планируют в Россию приходить, потому что знают о ней нечто страшное – про имидж, про инвестклимат, про медведей на дорогах и т. д. И первая большая проблема – у нас вообще не существует некоей точки, где иностранный инвестор мог бы получить информацию о стране и о возможностях в целом и мог бы попытаться выбрать не сразу Татарстан, а сравнить регионы с учетом своих интересов.
И вторая часть этой же проблемы проявляется в том, что сами наши предприниматели абсолютно не информированы о позитивной деятельности государства в том или ином направлении. Это очень хорошо выявила работа со Всемирным банком. Мы видим, что, допустим, по строительству ситуация в Москве объективно лучше, чем представлено в данных Всемирного банка. Но при этом Москва ничего не делала для того, чтобы рассказать своим же предпринимателям, что они теперь быстрее и проще могут получить свое разрешение на строительство. А рейтинги Doing Business строятся на основании опросов предпринимателей, и люди заполняли анкеты, исходя из неких собственных представлений о том, что было когда-то, при прошлом мэре и т. д.
То есть продавать свои успехи мы не умеем абсолютно. Не умеем вести диалог с бизнесом, не умеем показывать, что делается и что планируется сделать. И это тоже формирует проблему доверия.
Источник 3: образование и переобучение
Есть и еще, на мой взгляд, важный источник роста. Когда мы формировали график дорожных карт по Национальной предпринимательской инициативе и коллеги предложили сделать дорожную карту по Национальной системе компетенций и квалификаций, то, честно говоря, у меня были сомнения, насколько нам это нужно именно с точки зрения инвестклимата. Но оказалось, что эта карта стала одной из наиболее интересных бизнесу, мы планируем в ближайшее время вместе с Минэкономразвития вносить ее в правительство.
Эта карта должна создать условия для переподготовки, для обеспечения экономики высококвалифицированными кадрами. Мы ниоткуда не возьмем новых людей, в ближайшее время в экономике их будет столько же, сколько сейчас, если не меньше. И для того, чтобы обеспечивать рост производительности труда, нам нужны люди, умеющие работать в высокопроизводительной экономике. И если говорить о долгосрочном экономическом прогнозе, до 2030 г., то главным экономическим институтом у нас станет Министерство образования.
Результатом реализации дорожной карты по Национальной системе компетенций и квалификаций должны стать 4,5 млн человек – выпускников современной системы профобразования, т. е. людей практически со степенью технического бакалавра, а не просто выпускников ПТУ. Плюс около 1 млн высококвалифицированных мигрантов и порядка 18–20 млн человек, которые пройдут переподготовку, в том числе непосредственно на самих предприятиях.
Источник 4: проектный подход в планировании
Как-то в агентстве мы провели очень забавный эксперимент. Представители одного отраслевого объединения попросили нас помочь им разобраться, тратит ли государство деньги на их отрасль и как оно их тратит. Мы пригласили коллег из Министерства экономического развития, из Министерства образования, из Министерства промышленности – и оказалось, что ни представители отрасли не знают, какие деньги тратятся этими министерствами, ни сами министерства, которые эту отрасль поддерживают, между собой практически никак не коммуницируют по поводу направлений этой поддержки. Министерство промышленности стимулирует одни вещи, а Министерство образования вкладывает в совершенно другие.
Кроме того, очень многие сейчас не понимают цели деятельности тех или иных институтов развития, тех или иных форм, которые у нас создаются, – техплатформ, инновационных кластеров, технопарков, инновационных парков. Наверное, следовало бы как-то эту историю упорядочить. Мы, как организация, которая пытается реагировать на запросы регионов, на запросы бизнеса, видим, что есть очень большие ожидания в отношении системы планирования в государстве и системы оценки эффективности тех или иных действий.
Сейчас закон о стратегическом планировании находится в Госдуме, надеюсь, что он эти ожидания реализует. Потому что если мы ставим какой-то приоритет, то он должен быть общегосударственным. Есть у меня подозрение, что государство на самом деле не так мало денег тратит на поддержку тех или иных отраслей – просто тратит их не очень целенаправленно. И здесь есть очевидные резервы даже не для повышения расходов, а для повышения их эффективности, так что система планирования, проектного управления несомненно необходима.