В главных ролях: Первую скрипку играть правительству
Правительство предложило Банку России взять на себя ответственность за регулирование рынка, проект еще находится в стадии реализации, но, мне кажется, уже есть какая-то эйфория по поводу этого решения. И поэтому возникают новые проекты по передаче нам других функций правительства, что я считаю неправильным: те инструменты, которые есть в руках Центрального банка скорее опасны, нежели подходят для обеспечения долгосрочного устойчивого роста. Никто не спорит, что с помощью монетарной политики можно добиться хороших темпов на коротком горизонте. Но после этого последует либо кризис, либо рецессия, но точно не долгосрочный рост. Поэтому пользоваться услугами ЦБ для получения долгосрочных результатов вне правительственной политики, мне кажется, неправильно, этого никто не делал и, я надеюсь, не собирается.
Вопрос из зала
Не в деньгах дело. Андрей Коблов, управляющий немецко-российским инвестфондом: Проблема того, что капитал, компании уходят в офшоры, не в том, что здесь капиталу плохо, а там хорошо. Это проблема права. Весь высокотехнологический сектор формально находится за рубежом, работает либо через Кипр, либо в BVI и т. д., потому что там система английского права, которая позволяет учесть интересы всех сторон. Люди просто вынуждены работать через эти юрисдикции, потому что Россия им не может обеспечить защиту прав, защиту интеллектуальной собственности. И никакая работа над этим по-прежнему не ведется, судя по всему? Андрей Клепач, замминистра экономического развития: Не думаю, что все сводится только к английскому праву. Более того, значительная часть наших компаний, занимающихся разработкой программного обеспечения, высокотехнологичными разработками в микробиологии, медицине, композитных материалах, работают в российской юрисдикции и интеллектуальные права регистрируют тоже здесь. Хотя есть проблемы с оборотом этих прав, их капитализацией, потому что она ничтожна. Поэтому нужно думать, как действительно создать условия для такой капитализации в России без английского права, так как мы на него не переходим. Может быть, вводить элементы прецедентного права или юридических форм, соответствующих континентальному праву, на которое мы больше ориентируемся. Но это отдельная тема, я здесь не готов ответить на все ваши вопросы. У меня у самого их достаточно много.
Вклад Центрального банка в экономический рост осуществляется другими способами. Если посмотреть на динамику доступности финансовых ресурсов для российских предприятий сроком на год, то окажется, что мы вышли на ставку 10% где-то в 2003 г., в 2008–2009 гг. был рост ставок, а сейчас мы спустились обратно в район 10%. То есть за последние 10 лет Банк России обеспечивал своей политикой доступ экономики к деньгам по примерно одинаковым ставкам.
Это означает прогнозируемость, стабильность, возможность для реального сектора привлекать ресурсы для собственного развития. И доступ к капиталу не является сегодня ни темой номер один, ни темой номер два, ни темой номер три для обеспечения экономического роста. То же самое показывают наши опросы предприятий: из 10 факторов, препятствующих инвестициям, проблема доступности кредита никогда не бывает среди первых трех вот уже несколько лет. А почему ставка 10% и будет ли она опускаться – думаю, да, будет, по мере снижения инфляции, которое как раз и входит в наши планы.
Мода на госструктуры
Что еще ЦБ внесет в качестве своего вклада в экономический рост: предполагается, что это опережающее развитие финансового рынка, появление длинных денег. Но без реформы корпоративного управления, я думаю, эффект от создания мегарегулятора будет существенно ниже. Сегодня в России практически нет публичных обществ, большинство из котирующихся на биржах имеют мажоритарного акционера. И когда нарушаются права миноритарных акционеров, то доступ российской экономики к капиталу, естественно, будет ограничен как со стороны внутренних источников, так и со стороны внешних. А именно это должно обеспечивать инвестиции.
И вот здесь как раз роль ЦБ в том, что мы, приняв на себя функцию мегарегулятора, должны включиться в реформу корпоративного управления. И та модель развития, которую мы выберем, – долговая, как в Европе, или долевая, как в США, – будет определять в значительной степени рост экономики на следующие годы. Но правительство здесь в любом случае будет играть первую скрипку.
Есть проблемы с рынком труда: сегодня модно работать в госкомпании, предпринимательство не модно. Сейчас и мы, создавая мегарегулятор, заберем с рынка еще сотню, а может, и две хороших специалистов, обескровим бизнес. И если все будут работать в правительстве и Центральном банке, то экономика точно не будет расти. Все-таки товарная стоимость создается в бизнесе. Моду работать не в бизнесе, а в госструктурах надо преодолевать. И уровень безработицы, который мы на сегодня имеем, ограничивает возможности капитала по построению новых производств. Не секрет, что это касается и водителей троллейбусов, и токарей, и инженеров, и управленцев, – у нас сегодня нет достаточного количества грамотных специалистов, чтобы строить новую экономику. Вопрос образования, подготовки кадров и, самое главное, создание престижности быть предпринимателем – это ключевые элементы, за которые мы должны все вместе бороться.
Ключик к благоденствию
Наивно рассчитывать, что ЦБ, просто снизив процентные ставки, как нам некоторые сейчас предлагают (разговор шел в конце марта. – «Ведомости»), сделает благо для российской экономики. По нашим подсчетам, рост сегодня на уровне потенциального. Краткосрочно при смягчении можно добиться каких-либо улучшений. Но в итоге мы получим инфляцию – это мое глубокое убеждение, – а не рост, потому что в реальном выражении наши ставки конкурентоспособны. Если из этих 10% вычесть 7% инфляции, которую мы сегодня имеем, то реальная ставка 3% – примерно то же и в Европе, и в США. Да, длина этих денег не совсем хороша. В этой ставке сидят риски, связанные в том числе с судебной системой. Одна из причин, почему Кипр был так популярен, – в его достаточно адекватных законодательной и судебной системах. Очень много сделок с недвижимостью даже по России оформлялось через Кипр, потому что это удобно.
И нам надо делать удобную юридическую среду, работать над улучшением нашей судебной системы. Сам ЦБ два года судился с аффилированными с Межпромбанком компаниями, чтобы обратить взыскание на предмет залога в соответствии с нашим соглашением. За эти два года залог может протухнуть, пропасть и т. д. Бедный бизнес: если Центральный банк так мучается – что же остается бизнесу? И вы думаете, банки не закладывают это в процентную ставку? Конечно, закладывают. Поэтому сказать, что только базовый компонент – ставка ЦБ – есть ключик от нашего благоденствия, а вся остальная настройка не важна, – это неверно. Резерв по снижению лежит как раз в той части, которая превышает ставку ЦБ.
Схлестнулись: Что полезнее – рост финансирования или низкая инфляция
В чем должна заключаться стимулирующая роль государства: в увеличении инвестиций из бюджета или в создании условий для того, чтобы увеличивались частные инвестиции, – это предмет традиционного спора между экономическим и финансовым ведомствами. Экономисты настаивают на увеличении госинвестиций, финансисты отстаивают приоритет бездефицитного бюджета и низкой инфляции, дающей бизнесу возможность увеличивать горизонты планирования. Но взаимоисключающие ли это задачи, или взаимоисключающими могут быть способы их решения? Алексей Моисеев: Если у нас общество решит, что в результате изменения государственной политики, фискальной политики, политики ЦБ инфляционные риски вырастут, то мы можем сказать до свидания любым частным инвестициям, а других инвестиций я, честно говоря, не вижу. Поэтому до тех пор, пока инфляционные ожидания такие высокие, мы должны в первую очередь заниматься тем, чтобы их снижать, а делать это мы можем только путем проведения исключительно ответственной макроэкономической политики. Сергей Швецов: Еще пара слов: есть способы снижения инфляции немонетарными методами – в той части, в какой она обусловлена ценами естественных монополий. Согласованные правительством темпы роста этих цен в 2–3 раза превосходят цели по инфляции. Центральный банк отвечает за весь CPI (Consumer Price Index – индекс потребительских цен. – «Ведомости»), и мы вынуждены ту часть, которая находится под нашим управлением, корректировать больше из-за вот этих темпов роста тарифов монополий. Роль правительства тут огромна. И я бы повторил слова Брежнева: «Экономика должна быть экономной». Потому что если трамплин стоимостью 1 млрд руб. мы строим за 8 млрд, то, мне кажется, госинвестиции не сильно помогут нашей экономике, но сильно помогут Кипру или кто там будет следующим за ним. Андрей Клепач: Та бюджетная конструкция, которая сейчас принята, работает против экономического роста. Это не означает, что Минфин плохой, – просто есть реальные проблемы, которые мы не решили и которые требуют государственных расходов. Расходы на здравоохранение в реальном выражении к 2018 г. сокращаются в 2 раза. Население будет все здравоохранение оплачивать из своего кармана? Тогда мы должны признать, что в течение 3–4 лет придем к платному здравоохранению и практически платному образованию либо вообще останемся без того и другого. У нас расходы на образование – на уровне Индии, расходы на здравоохранение – на уровне Мексики. Дальше двигаться, я думаю, особо некуда. Про дороги я уже не говорю. За 15 лет высоких цен на нефть построить дорогу от Москвы до Петербурга вообще бы, наверное, стоило. А при тех подходах, которые у нас есть, мы, видимо, и к 2018 г. ее не увидим, о путешествии из Петербурга в Москву можно будет еще одну книгу написать и дальше спорить, как это скажется на инфляционных ожиданиях. Напомню, у нас в бюджете заложено в реальном выражении сокращение государственных инвестиций каждый год до 2016 г. Там ноль денег! Чемпионат мира по футболу – мы от него отказываемся, мы его проводим или нам господь бог его профинансирует? У нас такой набор проблем, мы ни по одной адекватного решения не нашли – только задекларировали. Мы останемся без дорог, без нормального здравоохранения, я уж не говорю про экономический рост.