Александр Малис: Интервью - Александр Малис, президент компании «Евросеть»

Недавно крупнейшего российского сотового ритейлера «Евросеть» поделили «Мегафон» и «Вымпелком», выкупив акции у Александра Мамута. Для российского сотового рынка это нетипичная ситуация, но розничная кооперация между конкурентами логична, считает президент «Евросети» Александр Малис. Российскому сотовому ритейлу, как и всей экономике, следует готовиться к затяжной рецессии, предупреждает он.

– Недавно вы ездили в Грозный. Что вы там делали, если не секрет?

– Мы оказались там в символическую дату – два года со дня отмены контртеррористической операции в Чеченской Республике. Стрельбы не было, передвигались мы по Грозному без охраны. Жизнь, которая сейчас там налаживается, можно назвать мирной. И бизнес тоже развивать можно. Да, руководитель региона Рамзан Кадыров сильно закрутил там гайки. Пообщавшись с людьми, мы поняли, что без его участия там не решается ничего и магазин, к примеру, просто так не откроется. Но мне не кажется, что речь идет о тотальной коррупции. Пять лет назад там шла полномасштабная партизанская война. И прийти к миру там, видимо, было невозможно без тотального контроля надо всем. Много говорится о том, что Чечня живет на дотации из федерального центра – но это не единственный регион, который так живет. Кировская область, например, так живет. Но там и 50 метров не пройдешь по дороге, не запачкав ботинок. И в Москве, в общем, не лучше. А по Грозному я ходил несколько часов – ботинки чистить не пришлось. Да, Чечня живет за счет дотаций – но ты видишь, как на месте сожженного города стоят красивые дома, небоскребы, заново отстроены улицы. В каком-нибудь другом регионе России могли бы украсть все, и ничего этого не было бы. Но чтобы люди жили богато, Кадырову теперь необходимо раскручивать гайки – без этого невозможна рыночная экономика. Как сделать это, сохранив стабильность, – большой вопрос.

– А вам-то там что понадобилось?

– Мы хотим сделать там много вещей – например, в республике до сих пор фактически нет системы потребительского кредитования. Там нельзя прийти в магазин и купить телефон в кредит. Да и в банке его получить практически невозможно – людям приходится за этим ездить в Дагестан или Ингушетию. Пока не очень понятно, как работать в Чечне, но система тотального контроля, возможно, позволит все организовать так, чтобы платежи за кредиты приходили вовремя. Я думаю, мы расширим нашу сеть в Чечне – у нас там пока всего два магазина. Правда, банки еще не очень хотят работать в Чечне. Но мы с ними будем договариваться.

– У «Евросети» новые акционеры. Как вам с ними работается, в первую очередь с «Мегафоном»?

– Очень хорошо. Команда его нового гендиректора Ивана Таврина очень быстро вникает в вопросы, связанными с ритейлом, с которыми ей зачастую не приходилось сталкиваться ранее.

– Как совладельцами одной компании могут быть два конкурирующих оператора – «Вымпелком» и «Мегафон»?

– На Западе кооперативы образовались давно. Представьте себе: у вас есть поле, у меня тоже есть. Да, мы конкуренты, но договориться и купить трактор, чтобы использовать его совместно, можно. В практике сотовых компаний есть подобный опыт – используют же они совместно мачты для установки антенн. А чем хуже розничная сеть? «Евросеть» для обоих акционеров – сервисное подразделение, инструмент их бизнеса. Конкуренция между ними лежит в плоскости новых тарифов, качества связи, дополнительных услуг и т. п.

– Продолжит ли «Евросеть», после того как ее поделили поровну «Мегафон» и «Вымпелком», продавать контракты МТС?

– Тут все зависит от МТС. Но пока нам удалось найти компромисс – такой, чтобы наши отношения с МТС устраивали и ее, и «Евросеть», и наших акционеров. В МТС понимают, что, если она уйдет из «Евросети», на ее место могут прийти Tele2 и «Ростелеком», у которых тоже немаленькие объемы продаж.

– А каковы сейчас доли в продажах контрактов в «Евросети», доля каждого из операторов сотовой «большой тройки»?

– Извините, комментировать это я не могу.

– Действительно ли одним из условий сделки между Александром Мамутом, акционерами «Мегафона» и «Вымпелкома» было сохранение за вами поста президента «Евросети»?

– Правильнее было бы сказать, что условием сделки было сохранение команды, управляющей «Евросетью». Это совершенно нормально. Покупая крупный успешный бизнес, вы хотите быть уверены, что он останется таким же после заключения сделки. А в российских условиях это очень зависит от менеджмента. Мой трудовой договор продлен до 2016 г.

– Когда-то основатель «Евросети» Евгений Чичваркин размышлял о том, чтобы в составе группы компаний был собственный банк. Сейчас банки есть у МТС и у «Связного». Не хотите ли вы реанимировать старый проект?

– Мы не хотим идти по тому же пути – мы же не делаем сотовые телефоны и не выпускаем sim-карты. «Евросеть» – крупный и эффективный канал продаж. Банков много, и сейчас нам выгоднее продавать их продукты и услуги. Выгодно это и им – в России не так много сетей, куда ежемесячно приходит 40 млн потенциальных клиентов.

– Как вы оцениваете состояние российского сотового ритейла в целом? С какими проблемами сейчас сталкивается «Евросеть» и другие дилеры?

– На рынок обрушился серый импорт телефонов. Раньше с этим боролись правоохранительные органы, но их внимание к этой проблеме ослабло. Ситуацию усугубила декриминализация контрабанды в конце 2011 г. Раньше на серые поставки телефонов приходилось меньше 2% рынка, теперь – больше 10%. Практически все, кто ввозит телефоны в обход официальных каналов, делают это незаконно, не платят НДС и таможенных пошлин. Пока многих сдерживает то, что на ввоз товаров известных брендов в Россию нужно разрешение производителя: допустим, Apple будет против ввоза партии своих гаджетов в обход официальных каналов – и все, таможня не даст добро. Но если в России будет разрешен параллельный импорт, рухнет и эта преграда. Параллельный импорт, конечно, должен быть. Но тогда граница России должна быть действительно на замке. В условиях, когда законопослушные ритейлеры будут ввозить телефоны и честно платить НДС с них, а другие по-прежнему продолжат ввозить их под видом крышек для канализационных люков, первые окажутся в заведомо неконкурентоспособном положении. В существующей ситуации параллельный импорт приведет к тому, что Россию захлестнет вал гаджетов-подделок.

В 2005 г. рынок, как ни парадоксально, обелился из-за милицейского произвола: сотрудники правоохранительных органов начали брать огромные взятки, пытаться воровать товар. На фоне всех скандалов государство вмешалось, установив низкие таможенные пошлины. И рынок моментально обелился. Еще одна тенденция последнего времени – массовое снижение всеми сотовыми операторами комиссий дилерам за продажи sim-карт. В среднем в зависимости от объемов продаж дилера с конца 2012 г. оно составило 25–70%. Поэтому часть мелких дилеров вынуждена закрываться и перепрофилировать свой бизнес. При этом продажи sim-карт в России за полгода упали примерно на 10–12% по сравнению с аналогичным периодом 2011 г. Но в этой ситуации есть и плюсы: операторы перестают терять около $1 млрд в год, дотируя мелких продавцов, а крупные торговые сети получают стимул развивать продажи оборудования и новых услуг, в первую очередь финансовых, их зависимость от бизнеса операторов снижается.

– Но ведь снижается и ваша выручка?

– Собственно, мы сами предложили нашим акционерам, «Мегафону» и «Вымпелкому», снизить комиссии. Мы принадлежим операторам, и какая разница, на какой стороне акционерная прибыль. А с ростом прибыли операторов становится здоровее и наш рынок.

– Apple в мае этого года хочет изменить схему поставок своей продукции на российский рынок: самостоятельно, без посредников ввозить ее в Россию и напрямую продавать торговым сетям за рубли. Какие изменения это повлечет для Apple и ее дилеров?

– Я думаю, это будет хорошо для всех. В отличие от Samsung или, к примеру, LG Apple не делала этого много лет. Но, как показал опыт, без прямых поставок невозможно нормально управлять товарными запасам, влиять на дистрибуцию. Если Apple сделает это, ее продажи в России могут подскочить на 30–50%. Может быть, не сразу, в долгосрочной перспективе. Россия – одна из немногих стран, где смартфонов и планшетников на базе Android было больше, чем аналогичных устройств от Apple. Почти везде Android-устройства сначала догоняли, а лишь потом перегоняли Apple. В развитых странах по-другому было крайне редко. Apple пока очень слаба в России – в разные периоды времени до 30% ее устройств распродается здесь вчерную. Apple долгое время закрывала на это глаза, поскольку считала Россию неперспективным рынком. Но теперь, когда давление на нее со стороны конкурентов возросло во всем мире, ситуация начинает меняться.

– Последний раз «Евросеть» раскрывала отчетность в 2011 г., перед первичным размещением акций, которое было отменено. Почему вы не раскрываете финансовые показатели теперь?

– Такова позиция акционеров, двух биржевых компаний. Они раскрывают в своих отчетах те сведения о нас, которые считают нужными. Могу лишь сказать, что EBITDA «Евросети» за 2012 г. – число двузначное.

– Сейчас «Евросеть» активно строит сеть монобрендовых салонов для «Вымпелкома». А не обращался ли к вам с аналогичным предложением «Мегафон»?

– Сейчас мы ищем синергии. С «Мегафоном» что-то уже сдвинулось с места, что-то в работе. С «Вымпелкомом» мы работаем уже много лет, многие вещи обсуждались годами. Сегодня у «Мегафона» нет необходимости в масштабном строительстве монобрендовой сети – она и так достаточно велика. Хотя в реализации отдельных, точечных проектов мы можем помочь.

– На российском потребительском рынке ощущаются первые признаки рецессии – вы это отмечали ранее, объясняя, почему в I квартале 2013 г. продажи сотовых телефонов в России впервые снизились по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Каковы, по вашему мнению, масштабы предстоящего бедствия?

– Сейчас сложно предсказать, приведет это лишь к небольшому снижению качества жизни россиян или все перерастет в масштабный кризис. Но менеджеры тех ритейлеров, с которыми я общаюсь, признают: продажи падают во всех сегментах за исключением продуктовой розницы. Россияне не стали меньше получать, но их доходы размывает инфляция. Бизнес-план «Евросети» построен с учетом, возможно, кризиса среднего масштаба. Я не думаю, что будет такой резкий обвал, как в 1998 или 2008 гг. Все будет происходить плавно – чтобы заметить изменения, надо будет отслеживать ситуацию от квартала к кварталу.

Основная проблема России – отсутствие экономики. Есть множество ее составляющих, но слаженной системы не существует. Сейчас несколько существующих отдельно друг от друга отраслей достигли некоего стеклянного потолка, выше которого расти не могут, и уперлись в него.

Россия испытывает тотальный дефицит кадров. Например, невозможно нанять нормального строителя. С одной стороны, зарплата у него выросла, допустим, с 30 000 до 45 000 руб., с другой – за 45 000 руб. его работа уже никому не нужна: слишком дорого при существующей производительности труда. При этом экономика разделена на госсектор, в котором работает едва ли не половина трудоспособного населения страны и в котором понятие производительности труда отсутствует в принципе, и так называемый частный сектор. Но давление со стороны государства на него огромное, поэтому мало кто готов строить в нем что-то долгосрочное. При этом половина частного сектора пытается всеми правдами и неправдами существовать за счет госзаказа. Получается, что эффективно способны работать у нас только 25% экономики – но все остальное они вытянуть на себе не могут. В 2012 г. стоимость труда для работодателей существенно повысилась, так как выросли страховые взносы. Это больно ударило по средним и крупным компаниям и не сильно коснулось индивидуальных предпринимателей. И теперь получается, что строить в России крупные современные компании с высокой производительностью труда намного сложнее. С другой стороны, мы-то строим и надеемся на лучшее.

– Как в ближайшее время, по вашим прогнозам, могут измениться позиции производителей на российском рынке мобильных телефонов? В первую очередь – какова дальнейшая судьба Nokia, пытающейся найти выход из кризиса (снижающей цены на телефоны, создавшей альянс с Microsoft и т. д.)?

– Nokia выбрала для себя, на мой взгляд, самый сложный из путей развития, которые только существуют. Это насильственное внедрение неинновационного продукта. Мало кто достиг успеха при такой стратегии, но примеры в истории мирового бизнеса все же есть. Nokia внедряет на рынок Windows, а рынок хочет Android. Кроме того, коммерческий подход Nokia к ценообразованию и работе с каналами продаж слишком косный.

На самом деле я уверен, что у Nokia есть гигантский потенциал для развития – ей сейчас важно не строить рынок для себя, а, воспользовавшись сильными сторонами, оттеснить конкурентов. Я уверен, ей под силу переломить ситуацию буквально за один квартал. А Nokia пока пытается перестроить рынок для себя, поэтому перспективы Nokia не определены.

– После того как в 2009 г. вы пришли в «Евросеть», у компании появился целый ряд новых бизнес-направлений. Например, вы начали открывать собственные магазины бытовой техники. Как сейчас складывается судьба этого и других проектов, не связанных с сотовой связью?

– С магазинами бытовой техники получилось следующее: мы выяснили, что формат 2000 кв. м – не тот формат, в котором нам интересно работать. Он приносит прибыль, но количество усилий, которое затрачивается на его развитие, не соответствует ей. Магазины меньшего формата – около 300 кв. м – показали хорошие результаты, и этот формат мы развиваем – регулярно открываются новые магазины. Акционерам «Евросети» нужен регулярный трафик, чтобы люди ежедневно ходили в «Евросеть». С другой стороны, они хотели бы, чтобы «Евросеть» стоила как можно больше. Проект с бытовой техникой удовлетворяет обеим этим целям.

– Что будет с российским сотовым ритейлом через год-два? Не секрет, что в полном смысле слова сотовым ритейлом его уже назвать нельзя.

– Для меня очевидно, что через 5–10 лет в России будет один федеральный ритейлер и три операторских монобренда. Что будет с Tele2 и «Ростелекомом», я не берусь предсказать.

– Насколько сейчас сильно давление интернет-ритейла на офлайновую розницу?

– Пока не сильно, но оно растет. Вопрос в другом: сейчас 90% онлайн-продавцов – торговцы контрабандой и контрафактом. Зачастую многие из таких структур даже не ритейл. То есть купил яблоко за рубль безналичным способом, продал за рубль – но смысл был не в продаже яблока. Смысл был в обналичивании рубля. Существенная часть того, что продается в таких российских интернет-магазинах, – это контрафакт: вам продадут нечто в новой коробке, в новом корпусе, но внутри будет что-то, что ранее сдавалось в ремонт, например, в Европе. Таких телефонов по некоторым моделям на российском рынке около 50%.

Но телефоны, даже починенные, могут работать годами. А смартфоны портятся быстрее из-за того, что их мощные процессоры со временем просто «слипаются». То есть зачастую купленный в безымянном интернет-магазине смартфон будет работать примерно на полгода меньше, чем новый оригинальный аппарат.

– Известно, что вы религиозный человек. Вы сами пришли к вере или же это, к примеру, дань семейным традициям?

– Знаете, сам. Тут надо иметь определенную наблюдательность. Если следить за нашей вселенной, то понимаешь: вещи не происходят просто так. Когда число случайностей переходит какую-то грань, понимаешь, что это вовсе не случайности. Понимание того, что у мира есть хозяин, не отменяет вопроса, что должен делать ты. Во мне борьба с собой не остановилась.