Extra Jus: Отчетность обязывает

Благодаря вчерашнему отчету генпрокурора Юрия Чайки перед Советом Федерации о проверках НКО мы знаем следующее. Проверки закончены; выявлено 215 НКО, деятельность которых ГП считает подходящей под определение иностранных агентов. Из них 22 не подчинились и продолжили свою деятельность, а 193 либо приостановили свою работу, либо отказались от получения иностранных денег. Всего же было проверено около 1000 НКО. Казалось бы, 20% «нарушителей» – это очень много. На практике же для российских контрольных ведомств такая результативность внеплановых проверок является необычайно низкой – нередко встречаются показатели на уровне 80% и выше. В России, оказывается, очень законопослушные НКО с великолепно поставленным учетом. По крайней мере, бизнес такой устойчивостью к массированным проверкам похвастаться даже близко не может. А речь идет именно о массированных проверках, в деловом просторечии обычно квалифицируемых как «наезд».

На сайте closedsociety.org, посвященном мониторингу проверок НКО, собраны сведения о прокурорских проверках в 299 организациях – это только те, о проблемах которых стало известно общественности. В проверках, зафиксированных на сайте, помимо прокуратуры, инициирующей проверку, и Минюста – профильного органа, в компетенцию которого входит контроль над соблюдением закона «об иностранных агентах» (и который поначалу не горел желанием активно применять откровенно антиправовой закон), участвуют и другие органы, к «иностранным агентам» явно никакого отношения не имеющие. Это МЧС, налоговая и миграционная службы, Роспотребнадзор, МВД. В особенно неугодные организации – правозащитные, занятые контролем над выборами – приходили команды из множества органов одновременно. И санкции выносились тоже по множеству пунктов: в опубликованных документах видно, что проверяли отнюдь не только по существу формального повода к проверке, а по всем фронтам.

Использование прокуратуры в качестве отмычки для проверок других контрольных органов не является новейшим ноу-хау, изобретенным специально для того, чтобы прижать непокорные общественные организации. В первую очередь это рутинный инструмент наездов на бизнес, позволяющий обойти закон о проверках, запрещающий контрольным органам внезапно являться в фирмы по своему произволу, без предупреждения или без внешнего повода в виде, например, чьего-то заявления о нарушении. Ограничение это не распространяется на прокуроров, поэтому весьма распространенным приемом является маскировка чужой проверки под прокурорскую: прокуратура, по согласованию с профильным контрольным органом, якобы привлекает его для участия в своей проверке, выступая титульным контролером, имеющим право войти в помещение фирмы и потребовать доступа к документам. Дальше действует профильный специалист. Работает механизм и в обратную сторону: если прокуратуре нужно «нагнуть» фирму, она приводит с собой специалистов из профильных контрольных ведомств, более компетентных, что естественно, в сфере своей ответственности, и уже они выкапывают нарушения – не в одной сфере, так в другой. И вот тут имеется проблема.

Прокуратура, как и другие задействованные в репрессиях против НКО контролеры – обычные российские бюрократические структуры с более или менее «палочной» системой отчетности, где эффективность деятельности проверяющего оценивается в сравнении с прошлогодними результатами (так называемый показатель АППГ, сравнение с аналогичным показателем прошлого года), а требования к «результативности» – т. е. способности контролера любой ценой раскопать нарушение, коли уж проверка проведена, – в силу такой системы оценки растут из года в год. Прокуратура статистическими сведениями о своих проверках общественность, как уже сказано, не балует, но вот, к примеру, у ФНС в 2011 г. результативность внеплановых (весьма немногочисленных, надо отдать должное) проверок составила 75%; у других контрольных ведомств этот показатель бывает и выше. В силу этих же систем оценки деятельности нагрузка сотрудников этих ведомств также каждый год возрастает; «вписать» в свой плотный график дополнительные, политически мотивированные проверки, а планы выполнять за счет других, обычных, им сложновато. Политический заказ, по всей вероятности, выполнен, но существуют еще и соображения ведомственно-статистические. В конце года, когда придет время сдавать отчетность, никто не вспомнит, откуда взялись лишние проверки без результатов, снижающие общие показатели. Поэтому каждый из контролеров сейчас заинтересован как можно большему числу «окученных» по прокурорской инициативе общественников хоть что-нибудь по своей линии предъявить. К концу отчетного периода следует ждать новой волны проблем у общественных организаций. Даже если сезон политически мотивированной охоты на них действительно подошел к концу.