Литературное сафари

Этот текст – удивительное сочетание слабости и силы. Перед нами хроники одного путешествия по Индии. Он и она идут сквозь деревушки, леса, горы. Шагать с ними рядом, испытывать эмпатию сложно, хотя бы потому, что повествование ощерилось частоколом «помнишь». Но адресат не ты, а героиня, тебе, как ни напрягайся, не вспомнить петуха и суп из него в Кокраджаре, реку, закрутившуюся у горизонта чалмой, бассейн в Каньякумари. И все-таки едва (почти чудом!) удается пробиться и начать погружение, сейчас же кажется: ба! да это большой писатель! Кто еще у нас умеет так описывать, смешно сказать, просто природу, флору? Тем более фауну. Деревья, облака, свет. Слонов, бизонов, оленей. «Свет настаивается, вязнет в хвое»; «олени плывут через реку. Большие, бурые, с костяным лесом на головах».

Индия со всей ее дичью и очарованием в русской современной литературе никем так внимательно, любовно и с такой незамутненностью Адамова взгляда, конечно же, не описана. Вот женщина, которая заблудилась, пересаживаясь с автобуса на автобус, да и застряла на дороге – вернулась домой спустя 44 года. Вот слониха, которая купается в Ганге, а потом хоботом забрасывает путников на спину. Замерший в кустах тигр – осторожно, не шевелиться. Экзотический, невообразимый мир, которому, до того как Соловьев его не описал, не было названия. «Адамов мост» восстанавливает писателя в этом главном его призвании – описывать. Деревья, зверей, людей. В итоге эта проза соединяет эпическую широту и самую нежную лирику, Соловьев недаром еще и поэт.

С другой стороны, что же это за текст, который требует таких усилий? Что это за роман, который можно читать, и читать, и читать (500 страниц), а конца все нет. Двое, их отношения, сын, передвижения, чувства – слишком слабая сюжетная конструкция, чтобы держать внимание, вести за собой. И второе, возможно, главное «но»: язык. У Соловьева он чрезвычайно богатый, но словно и не живой, не русский. Слишком сделанный и в итоге – со стертыми уголками, с выжженными запахами сирени, пота. Один писатель, заглянув через плечо, когда я читала эту книгу, мгновенно вынес суждение: «Он как будто заранее переведен на все языки». Так и есть. Эта книга написана на эсперанто. И несмотря на всю затейливость вязи, кажется, переложима на любой. Возможно, поэтому многие образы здесь балансируют на грани безвкусия: слишком уж навязчиво зазвучит «любушка» (так герой зовет любимую) или вдруг является «неразбуженная невеста, черноволосая, с уже поднывающей вьюшкой в груди». Можете проверить в словаре, что значит «вьюшка».

И тем не менее. У этого противоречивого, но безусловно талантливого романа, уже вошедшего в лонг-лист «Букера-2013», обязательно найдутся поклонники – узкий круг гурманов, любителей медитаций и перебора слов как четок.