Иван Мельников: «Расширение дорог в Москве - путь тупиковый», - Иван Мельников, кандидат в мэры Москвы от КПРФ

Коммунист Иван Мельников уверен: он и есть главный кандидат от оппозиции и самый опасный соперник для Сергея Собянина. Голосование же за запретительные законы власти, такие как «закон Димы Яковлева», Мельников не считает критерием лояльности. Как не является таковым, по его мнению, отказ КПРФ оспаривать в Верховном суде итоги выборов. Он уверяет, что КПРФ не снижает своей протестной уличной активности и не отказалась от идеи отправить в отставку правительство.

- Действительно, лидер Федерации независимых профсоюзов России г-н [Михаил] Шмаков, по сути, является одним из активистов «Единой России» и проводит их линию везде, где это возможно. На самом деле левые профсоюзы появляются, мы с ними активно сотрудничаем, недавно я проводил встречу с Шереметьевским профсоюзом летного состава, который меня активно поддержал как кандидата в мэры Москвы. Мы помогли им выиграть очень важный судебный иск против «Аэрофлота», они отвоевали больше 1 млрд руб. - накопившиеся за 3,5 года недоплаты за сверхурочные, отпускные и т. д. В моей программе есть пункт, где речь идет о людях труда, о наемных работниках, о создании новых рабочих мест. Я, может быть, единственный из кандидатов, который посещает немногие выжившие и работающие предприятия Москвы, встречается с рабочими, обсуждает их проблемы. Для нас эта тема исключительно важна. Независимые профсоюзы появляются. Но для всего требуется время - это процесс, процесс осознания своих прав.

- Застала ли вас врасплох досрочная избирательная кампания?

- КПРФ как организация всегда готова к кампании. Я, конечно, не ожидал, что будут объявлены досрочные выборы. Мало кто ожидал: еще в феврале г-н [Сергей] Собянин заявлял, что никаких досрочных выборов не надо, москвичам это не нужно. Потом вдруг его позиция поменялась, и он, ссылаясь на тех же москвичей, начал доказывать обратное. Для меня самого выдвижение стало неожиданностью: я предлагал в этих условиях обкатать кого-то из молодых кандидатов, чтобы он набрался опыта и через 1-2 кампании стал претендентом на пост мэра. Но мои товарищи сказали, что нельзя пропускать этот цикл, что я такой кандидат, который может аккумулировать широкое протестное движение, начиная с крайне левых и заканчивая значительной частью либерально настроенных москвичей. Я больше 45 лет живу в Москве, около 10 лет участвую в московских выборах, все эти годы активно общаюсь с москвичами - и лично, и работая с их обращениями. Так что я абсолютно в курсе московской тематики.

- Но на парламентских выборах 2011 г. КПРФ набрала в Москве 20%. Ваш рейтинг сейчас - 4%. Чем объяснить такое расхождение?

- Причин несколько. Во-первых, я не очень доверяю выкладкам тех социологических компаний, которые работают на власть. Считаю, что они являются формой давления на общественное мнение, формой подготовки его к возможным фальсификациям. Второе: сейчас все-таки летний сезон, с возвращением людей из отпусков ситуация будет меняться. И третье: так называемые немногие оставшиеся независимыми СМИ, которые активно боролись за то, чтобы выборы были честными и все кандидаты были в равных условиях, вдруг в ходе этой кампании заняли позицию скрытой или даже явной поддержки одного из кандидатов.

- Вы о Навальном говорите?

- И о Навальном в том числе. Вы же видите, что творится в информационном поле.

- Собственные социологические замеры у КПРФ есть?

- Сейчас не буду называть результаты наших исследований, но они скорее оптимистичны. Я не в первый раз участвую в московских выборах. В 2005 г. возглавил список КПРФ на выборах в Мосгордуму, потом в Госдуму в 2007 г. Я получал уже тогда 17-18%.

- Сейчас такой результат достижим?

- Считаю, что результат должен быть больше, намного больше.

- Говорят, Кремль просил выдвинуть самых авторитетных кандидатов - минимум второе лицо.

- 100% относительно меня этого не было, и никаких контактов с Кремлем на этот счет не было. Я иду на выборы, чтобы составить реальную конкуренцию Собянину и чтобы победить Собянина. Если бы я считал, что никаких шансов победить нет, я не пошел бы. Я понимаю, насколько это трудно. Но я для себя даже траекторию некую выстроил, как это можно сделать. Я считаю, что самая трудная задача будет на первом этапе - добиться, чтобы был второй тур, в который выйдут Собянин и Мельников. Если эта задача будет решена, то с большой вероятностью во втором туре можно будет победить. Ведь самая большая проблема выборов в нашей стране - в том, что люди не верят в возможность победы. На самом деле оппозиционно настроенных граждан много - больше половины. Но они не идут на выборы. Если добиться второго тура, это создаст принципиально иную политическую ситуацию.

- Руководство КПРФ ведет консультации с Кремлем по вопросам своей работы? Происходит какая-то «сверка часов» с управлением внутренней политики?

- О чем мне консультироваться с Кремлем? Я консультируюсь со своим штабом, если возникают какие вопросы. В вашем вопросе - развитие того мифа, который пытаются создать, будто Мельников - это такой «системный кандидат». Это самая настоящая ложь. Это предвыборная агитация против кандидата в мэры от КПРФ. Я веду абсолютно независимую, абсолютно жесткую, абсолютно объективную и активную избирательную кампанию. Я хочу победить на этих выборах и делаю все, чтобы победить. Я понимаю, как это трудно. Но если бы считал, что ни одного шанса нет, я бы никогда не дал согласие баллотироваться. Просто спойлером я не хочу быть.

Кстати, я считаю, что власть в целом и московская мэрия на этот счет не так спокойны. И, более того, я лично уверен: именно после того, как КПРФ выдвинула меня кандидатом, мэрия испугалась и пошла на острый вариант. Ей нужно было разбить оппозиционное поле, и появился Навальный. Хотя, конечно, если объективно говорить - ну ничто не предвещало, что он будет участвовать в этой кампании. Да, для них это тоже острый вариант. Но, видимо, посчитали менее острым, чем оставить оппозиционное поле в руках одного кандидата, который может все «забрать под себя».

- Так ваш основной соперник - Собянин или Навальный?

- Собянин, конечно, при чем тут Навальный?

- Обсуждался ли вариант поддержки единого кандидата от оппозиции?

- Может, это немножко самоуверенно, но у меня потенциал объединения больше, чем у Навального. И если москвичи это поймут, думаю, у меня очень хорошие шансы. Сейчас пытаются представить единственную альтернативу: Собянин или Навальный. Но Собянин - это то, что было. А было очень мало хорошего. А Навального многие москвичи опасаются в том плане, что Тверская, 13, может превратиться не в поле для решения проблем, которые волнуют москвичей, а в некую площадку для расширения конфронтации с Кремлем. Я думаю, что большинство москвичей это не очень устраивает. Я же иду на выборы, чтобы решать проблемы Москвы. Чтобы Москва стала высокоразвитым и высокотехнологичным культурным, научным и интеллектуальным центром, каким и должна быть. Чтобы здесь было хорошо работать и отдыхать. Только социально ориентированная политика может реализовать решение этой задачи.

- Ваши аргументы совпадают с аргументами кандидата от «Справедливой России» Николая Левичева - слово в слово. Как вы собираетесь убеждать москвичей в свою пользу теми же словами?

- Аргументы каждый может использовать те, какие считает нужными. Левичев в значительной степени случайно появился в этой кампании. Да, во фракции «Справедливой России» много людей, которые близки к нам по взглядам. Но сам Левичев никогда не занимался проблемами Москвы, а я ими занимаюсь более 10 лет. В конце концов, москвичи будут делать выбор - не только выбор программ, но и выбор личностей.

- КПРФ называет себя оппозицией? Почему вы голосуете за многие запретительные законы - о запрете на усыновление российских детей в США, например?

- С каких это пор голосование против «закона Димы Яковлева» становится критерием оппозиционности? Мы с 90-х гг. выступаем против продажи российских детей. Напомню, что за полгода до рассмотрения закона Димы Яковлева мы выступали против прямо противоположной инициативы «Единой России» - о возможности усыновления, в том числе и американцами, российских детей. Так что мы абсолютно последовательны. Мы что, должны были ради того, чтобы попасть в струю, изменить свою принципиальную позицию?

Что касается борьбы за честные выборы... Мы боремся за честные выборы в нашей стране не 2 года, а больше 20 лет. Мы не поддержали отчет правительства [Владимира] Путина, мы голосовали против кандидатуры [Дмитрия] Медведева, которую президент внес на должность главы правительства, мы голосовали против годового отчета правительства Медведева. Мы голосовали против бюджета, мы голосовали против закона об образовании, который, я считаю, окончательно добивает возможность получить бесплатное образование в нашей стране. Мы голосовали против закона, ужесточающего правила проведения митингов, и я могу этот ряд продолжить. Мы абсолютно классическая оппозиция с точки зрения теории и с точки зрения практики. А к тому же Навальному в этом плане есть вопросы. Где его позиция, скажем, по вопросу реформы РАН, по программе приватизации, где его позиция по закону о реформе образования, которая волнует большинство граждан? Где его позиция по ключевому сейчас вопросу отставки правительства? Ее нет.

Что касается уличной активности, опять же тот импульс, который был в том числе на Болотной, - это импульс, который дала КПРФ. Потому что это у нас украли голоса. И мы доказали это, предъявив огромный массив фактов о фальсификации результатов голосования в декабре 2011 г. Другое дело, что инициатива в какой-то степени была перехвачена. Но это не значит, что мы не проводим акции протеста. Недавно проводили - против реформы РАН и за отставку правительства. Причем столько, сколько выводим на улицу мы, не выводит ни одна партия. Любая другая может ну в одной, ну в двух точках вывести людей или в какой-то особый момент. Мы же можем постоянно выступать широким фронтом и по всей стране. В Москве, например, мы вывели 8000. Для утра выходного летнего дня, я считаю, очень неплохой уровень массовости был.

- А сколько вышло после ареста Навального?

- Я бы сказал, что это была скорее акция гражданской солидарности, а не политической поддержки. И представители КПРФ тогда выходили. Хотя в условиях развитого информационного общества проблема протеста, т. е. проблема того, за что люди готовы выходить на улицы, а за что не готовы, существует, и к ней нужно очень серьезно относиться.

- Почему КПРФ отказалась от намерения оспаривать выборы в Верховном суде и далее - в Страсбурге?

- Мы не отказались. Мы все результаты выборов оспариваем, начинаем с низовых судебных инстанций, дважды дошли до Верховного суда, где я лично выступал. В этот раз мы поступили таким же образом: все иски, которые были, подали. Но мы до сих пор не получили результатов разбирательства, нас до сих пор морочат на уровне первой инстанции, по разным причинам откладывают рассмотрение. А без этого Верховный суд у нас не примет никаких исков. Кроме того, зная по опыту, каким будет решение, мы не хотим, чтобы суд поставил свою печать на тех выборах, что их результаты честные. Пусть вопрос висит.

- Но в тексте иска, который был подготовлен к передаче в Верховный суд, не было ссылок на решения нижестоящих инстанций. Речь шла о базовых нарушениях избирательного законодательства. И Верховный суд дважды рассматривал иски КПРФ, поданные аналогичным образом.

- Сегодня технология изменилась, власть совершенствуется в этом плане. Невозможно сейчас подавать иск непосредственно в суд высокой инстанции, он говорит: это предмет рассмотрения районного суда. Но главный итог - мнение граждан по поводу того, как прошли выборы. И с этой точки зрения, я считаю, наша 20-летняя борьба принесла успех. Ведь давайте вспомним 90-е гг. Мы подавали иски в районные, областные суды, доходили до Верховного. Однажды наш иск рассматривал Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Но общество было довольно глухо ко всем нашим инициативам. И даже та либеральная часть, которая сейчас стала выходить на улицы, выступая за честные выборы, довольно холодно относилась к нашей борьбе: «Ну вот, они недовольны своими результатами, поэтому против чего-то борются». Хотя было совершенно очевидно, что никаких честных свободных выборов нет. Но они не участвовали в этой борьбе, потому что в значительной степени их политические процессы, которые идут в стране, устраивали. Поэтому на нас пытались одеть маску обиженных. На самом деле это была настоящая борьба за честные выборы. И мы в ней победили: граждан уже не нужно убеждать в том, как в России проходят выборы. Граждане в этом убедились. И сейчас на встречах мне говорят: хорошо, мы вас поддержим - но как защитить результат, те голоса, которые мы за вас отдадим?

- Как планируете защищать результат?

- У нас будут наблюдатели, свои видеокамеры, мы будем вести видеосъемку, создадим мобильные видеогруппы. Наблюдатели - это будет актив КПРФ и широкий круг наших сторонников. Недавно прошло собрание левых и патриотических сил, и они поддержали мою кандидатуру. Мы готовим более 4000 наблюдателей. Надо около 3500, но мы готовим больше, чтобы была система замещения. Все наши законодательные инициативы, которые позволили бы минимизировать нарушения на выборах, были отклонены. Ведь что мешало принять закон о тех же открепительных талонах? Чтобы урны были прозрачными? Что мешало принять закон о том, чтобы председатель комиссии, его заместитель и секретарь представляли разные партии? Что мешало принять закон о том, что если есть сомнения в результатах голосования на участках, оборудованных КОИБами, то по требованию одной или нескольких партий должен проводиться ручной пересчет? Ни одна из этих инициатив не прошла.

- Почему мы не видим независимых, левых профсоюзов?

- КПРФ принимает участие в доработке закона о реформе РАН?

- КПРФ не принимает участия в рабочей группе. Мы предлагали отложить решение вопроса на осень - с нами не согласились. Мы предлагали не рассматривать законопроект во втором чтении - нас не послушали. Наши депутаты внесли огромное количество поправок - и все были отклонены при рассмотрении законопроекта во втором чтении. Я и мои товарищи по фракции считаем, что этот законопроект в принципе доработать нельзя и нельзя участвовать в подготовке законопроекта, который нанесет урон не только науке, но и всей стране в целом, ее обороноспособности, независимости. Поэтому в его доработке мы принимать участие не будем, будем активно бороться против, используя как парламентскую составляющую, так и массовый протест. Нас в этом очень активно поддерживает общество. Тот факт, что рассмотрение закона будет осенью, дает серьезные возможности для продолжения борьбы против этого закона.

Кстати, нас иногда пытаются упрекнуть, что якобы мы «сливаем» вопрос, связанный с отставкой правительства. Это потому, что нас плохо слушали и плохо слышали. Мы же прямо рассказали, как мы будем действовать и почему мы не захотели вносить эту инициативу в весенне-летнюю сессию, хотя собрали 101 подпись. Потому что очевидно, что «Единая Россия» отклонит эту инициативу и ее забудут к осени. А мы не заинтересованы в этом - у нас, мы считаем, очень серьезные претензии к правительству. И мы знаем, что граждане во многом с нами согласны. И мы сейчас ведем активную работу, чтобы заручиться их поддержкой. К 7 августа мы собрали более 800 000 подписей граждан за отставку правительства. Более 800 000! В разной форме, в том числе в интернете, мы ведем эту работу. И я уверен, что к сентябрю, когда будет целесообразно вносить эту инициативу, цифра будет измеряться миллионами. Такую инициативу будет отклонять сложнее. Насколько я знаю, в РАН также усиливаются протестные настроения: если раньше были отдельные очаги, то сейчас эта волна охватывает все большее число - и научные коллективы, и конкретных ученых. По моей информации, 9 сентября состоится общее собрание РАН, настрой понятно какой будет, а это очень важный политический фактор.

- Но ведь реформа науки нужна?

- Это не реформа. Это передел собственности и уничтожение науки. Проблема науки не внутри, она вне науки. У нас очень много хороших научных результатов и исследований. Но страна очень богатая, и нынешнее руководство выбрало путь жить за счет продажи сырья. А не за счет того, чтобы развивать экономику и производство на основе высоких технологий. А молодые, 30-40-летние ученые, те, кто эту науку как раз двигает, понимают, что в России им делать больше нечего, они уже начали подыскивать себе места за рубежом. Это будет вторая, не менее мощная волна утечки мозгов, чем была в 90-х.

- Почему КПРФ слабо представлена в интернете? В соцсетях заметны левые движения, но не компартия.

- Ситуация не совсем такая. Сайт КПРФ - самый посещаемый партийный сайт, это факт. У нас работает три видеогруппы - «Красная линия», «КПРФ-ТВ», «Рассвет ТВ». Все мои встречи с избирателями идут в онлайн-трансляции в интернете, их можно смотреть в прямом эфире, и их смотрят. Вот я посещал швейное объединение «Большевичка» - все 1,5 часа шла трансляция. Не думаю, что другие кандидаты имеют такие возможности и пользуются ими. Хотя, конечно, мы менее заметны, чем популярные либеральные блогеры. Наверное, причины здесь две: мы не используем технологию скандалов и не имеем того зеленого света от руководства социальных сетей, какой имеют они.

- Какое может быть руководство у социальных сетей?

- Я имею в виду систему максимального распространения той информации, которую размещают. Вот г-н Навальный выступает с инициативой ограничить стоимость покупки автомобилей для чиновников. Эта инициатива активно расходится в сети. За несколько недель до этого я внес аналогичный законопроект. Там разница только в том, что немного отличается порог допустимой суммы. Но в соцсетях писали именно об инициативе Навального. Понимаете, о чем я говорю, да?

- Когда вы объявили, что будете требовать отставки правительства, это было везде и никаких сигналов от руководства не требовалось.

- То есть вы хотите сказать, что технология скандала имеет лучший эффект?

- Понятно, что для Навального сбор подписей - единственный способ внести закон в Госдуму. КПРФ, как парламентская партия, обладает правом законодательной инициативы и может обойтись без сбора подписей. Но, может быть, ей не стоит пренебрегать таким дополнительным способом легитимации своих инициатив?

- А мы этим активно пользуемся. Например, наш законопроект о ратификации статьи 20 Конвенции ООН против коррупции, которая предусматривает наказание за незаконное обогащение чиновников. Изначально это была инициатива студентов нескольких вузов. Мы встретились с ними, помогли собрать более 100 000 подписей и, опираясь на эти подписи, внесли законопроект в Госдуму. В Москве мы собрали необходимое число подписей, чтобы провести столичный референдум против повышения стоимости услуг ЖКХ, хотя Мосгоризбирком пока всячески тормозит его проведение. Есть инициативы в районах о проведении референдумов по конкретным вопросам, которые волнуют граждан того или иного района. Это касается строительства объектов, расширения дорог - таких инициатив очень много.

- Борьба с коррупцией - прерогатива исключительно Навального?

- Можно, конечно, сказать, что это наша недоработка. Получается, что Навальный с коррупцией борется, а остальные - нет. На самом деле борьбу с коррупцией мы никогда не прекращали и ведем активно, последовательно. Достаточно вспомнить Виктора Илюхина. В моей команде сейчас Юрий Юрьевич Болдырев, который известен своей принципиальной позицией в Счетной палате и серией публикаций, связанных с разоблачением коррупции.

- Но Навальный съел нескольких чиновников...

- А кто, вы думаете, съел [бывшего министра обороны Анатолия] Сердюкова? Вы посмотрите выступления членов фракции КПРФ, нашего лидера Геннадия Зюганова на пленарных заседаниях Госдумы. Мы постоянно били в эту точку. Мы требовали отставки, мы приводили факты коррупции, отправляли запросы в прокуратуру, поднимали эту тему на встречах с президентом. Называли суммы, объем украденного. Я считаю, что это наша заслуга - мы разворошили это коррупционное гнездо. Но если пресса не замечает выступлений Зюганова, Рашкина, Коломейцева - что же еще можно сделать, я не знаю. Я продолжаю утверждать: есть проблема объективного освещения деятельности разных политиков и разных политических сил со стороны тех СМИ, которые претендуют на то, что они независимые. Я считаю, что сейчас они ведут скрытую и не очень скрытую агитацию в пользу одного кандидата и не замечают действий другой политической партии, других кандидатов. Я на это не жалуюсь, я констатирую факт. То же самое происходит, когда КПРФ ставит вопрос на пленарном заседании, это как бы в порядке вещей.

- Институт парламентских расследований практически не востребован. Хоть одно такое расследование КПРФ инициировала?

- Неоднократно мы выступали с такой инициативой. Добились проведения такого расследования по поводу аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, но это крайне редкий случай. Закон о парламентском расследовании написан таким образом, что позволяет затормозить любую попытку. Власть не заинтересована в таком расследовании, соответствующую команду получает партия власти, и она может заблокировать инициативу. Госдума 6-го созыва парламентских расследований не инициировала.

- Формат идущих сейчас на ТВ дебатов вас устраивает?

- Не устраивает по нескольким соображениям. Я считаю, что дебаты нужно проводить как минимум на канале ТВЦ. Я также сторонник того, чтобы в дебатах участвовали не шесть кандидатов одновременно, а в формате один на один по очереди. Мне лично было бы очень интересно встретиться в прямом эфире с г-ном Собяниным. Буду настаивать на этом до последней минуты кампании. Мы, кстати, вносили законопроект об обязательном участии в дебатах.

- Предложения от СМИ участвовать в альтернативных дебатах поступали?

- Не слышал. Но я думаю, что мы можем опять столкнуться с ситуацией, когда в дебатах будет участвовать максимум пять кандидатов. Хотя именно к одному отсутствующему у всех остальных больше всего вопросов.

- Три основных вопроса в программе каждого кандидата - дороги, мигранты и градостроительная политика. По этим темам вы оппонируете Собянину?

- Оппонирую по всем трем вопросам. Что касается дорог и градостроительной политики, то у меня будет заместитель, который будет заниматься одновременно двумя этими вопросами. Я считаю, что отделять их друг от друга невозможно. Тот путь для решения транспортной проблемы, который выбрала Москва, - расширение дорог - он в принципе тупиковый. Чтобы расширить дорогу, ее сначала надо сузить. А когда ремонт заканчивается, поток машин увеличивается так, что улучшения не видно. Проблема Москвы в том, что она до сих пор развивается как моноцентрический город. Все дороги ведут утром в центр Москвы, вечером - из центра. Москва должна развиваться как полицентрический город. Центр Москвы должен остаться историческим и культурным, скорее для туристов и отдыха москвичей. А крупные торговые и офисные центры нужно строить ближе к периферии, там же организовать промышленные предприятия. Таким образом образуется новая система центров притяжения.

Общественный транспорт нужно развивать более решительно. Он должен быть дешевый и удобный, москвич на общественном транспорте должен добираться туда, куда направляется, быстрее, чем на личном. И так, чтобы потом не приходить в себя еще два часа. Я могу привести массу примеров, что вот выделили полосу для общественного транспорта, но так [выделили], что лучше бы не выделяли. Общественная полоса хороша только в том случае, если по ней непрерывно курсирует общественный транспорт - непрерывно!

А что сейчас в Москве строят? Элитные дома, торгово-развлекательные центры с однообразными бутиками и офисные здания, аренда которых недоступна для малого и среднего бизнеса. И место столичного омбудсмена предлагают г-ну [Михаилу] Прохорову... Но в Москве нет проблем для крупного бизнеса, он тут и так себя прекрасно чувствует. А вот малый и средний бизнес в тяжелейшем положении. Я бы считал, что нужно из представителей этого вида бизнеса предлагать человека, который будет защищать права предпринимателей, это будет более правильным решением. И если я буду мэром, я пересмотрю решение по омбудсмену, если мы хотим, чтобы у нас была нормальная конкурентная среда. Сейчас никакой конкуренции в Москве нет - ни в строительном бизнесе, ни в ЖКХ, которое тоже стало большим бизнесом. По нашим подсчетам, 70% стоимости услуг ЖКХ - разного рода откаты и перераспределение средств. А социальное жилье в Москве почти перестали строить. По сравнению даже с лужковским временем - в 5 раз меньше. Было 2,5 млн кв. м, сейчас - чуть более 0,5 млн. Очередников под разными предлогами из очередей убирают, про переселение пятиэтажек забыли, это не приоритет. Приоритет у мэрии Собянина - дать возможность заработать средства для градостроительного бизнеса. Я считаю, что эту политику можно менять, ее нужно менять.

- И КПРФ поддержит переезд Госдумы в «большую Москву»?

- Мы поддержим любой вариант, который пойдет на благо Москве. Не важно, будет это переезд Госдумы, каких-то правительственных учреждений. Но я думаю, что на самом деле таких планов всерьез и не было. Это была аргументация для того, чтобы принять ошибочное решение о присоединении новой Москвы к Москве. Это был крупнейший за последние годы бизнес-проект. Когда одна группировка - извините, бизнес-группа - настроила элитных домов в том месте, где люди не хотят покупать жилье, а другая скупила там землю. И для того чтобы реализовать свой бизнес, они пролоббировали включение в Москву этого аппендикса. Земля сразу выросла в цене, квартиры стали продаваться. А для людей пользы ноль.

- Если Госдуме предложат «узаконить» лагеря временного содержания мигрантов, как в Гольянове, вы поддержите такую инициативу?

- Разумеется, мы будем выступать против. Лагерь в Гольянове - это позор Москвы и позор московской власти. И я считаю, что корень проблемы - внутри самой власти. Власть заинтересована в том, что грязный бизнес использует дешевую, полурабскую рабочую силу для получения колоссальной прибыли. Не видеть этого власть не может, и от этого кормится определенная часть московских чиновников. Начинать решать эту проблему нужно не с самих мигрантов, а с тех, кто их привлекает и эксплуатирует как рабов. Хотя в Москве и вокруг Москвы примерно 3,5 млн человек, которые хотели бы получить рабочие места, в том числе те рабочие места, которые получают мигранты. Например, работу водителей. Так что нужно не кампании проводить накануне выборов, а решительно бороться с нарушителями закона. Что, никто не знал, что на Черкизовском рынке тысячи людей работают нелегально? Если не знали, то зачем такая власть нужна? Если знали и ничего не делали, то понятно: вся эта борьба, которая сейчас ведется, - это борьба накануне выборов. Я считаю, что нужно ввести две нормы: привлечение мигранта должно нести дополнительную финансовую нагрузку для работодателя. То есть отчисления за привлечение мигранта должны быть выше, чем за наем российского гражданина. Нужно, чтобы это было экономически невыгодно и делалось только от большой нужды заполнить конкретное рабочее место. И второе: мигрант должен иметь трудовую визу.

- Как формируется ваш избирательный фонд? Кто доноры?

- Мой фонд формируется очень просто: я пользуюсь теми средствами, которые выделяет компартия. Частные пожертвования есть, но я их не стимулирую, потому что давно участвую в выборах и знаю, насколько это тонкая материя. Простому жертвователю очень трудно в точном соответствии с законом перечислить свои деньги на счет кандидата. Это очень щепетильная сфера, где любая неточность может создавать серьезные дополнительные трудности. Я считаю, что на этом этапе лучше пользоваться стопроцентно проверенным каналом - таким, как поступление средств от партии. У нас существует практика, когда после кампании партия обращается к своим избирателям с просьбой оказать финансовую поддержку.

- Через год выборы в Мосгордуму. По какому сценарию, с вашей точки зрения, они будут развиваться?

- Сценарий может быть разный в зависимости от того, кто победит на выборах 8 сентября. Если победит кандидат Мельников, то через год пройдут образцовые, открытые, свободные выборы в Московскую городскую думу. Такие, которые должны проходить по всей стране. Я хочу создать пример того, как вообще могут и должны проходить выборы, я это подготовлю и обеспечу. А кто пройдет - какие политические силы, какие кандидаты, это определят москвичи. И в любом случае я уверен: позиции КПРФ по итогам выборов серьезно усилятся, потому что КПРФ не теряет времени даром и ведет очень серьезную работу в Москве по всем болевым точкам.

«Люблю гулять по Москве - это хороший способ отвлечься»

Семья «Моя жена ушла из жизни несколько лет назад. У меня два сына и дочь. Сыновья живут отдельно. У них уже свои семьи. У старшего - Ивана двое детей, надеюсь, что скоро и третий появится и он меня догонит в этом плане. Он помогает мне и нашей партии, возглавляет знаменитый уже в нашей стране в спортивных кругах спортивный клуб КПРФ. Второй мой сын - Владимир работает на достаточно рядовой должности в одном из московских банков. Дочь Наталья - аспирантка философского факультета МГУ и живет со мной». Увлечения «Я с самого детства люблю шахматы, люблю спорт вообще. Кстати, спортивный клуб КПРФ существует довольно долго, у него есть несколько направлений. Мы начинали с того, что развивали мини-футбол и мини-футбольную команду КПРФ. В этом году наша мини-футбольная команда КПРФ - чемпион Москвы и обладатель Кубка Москвы по мини-футболу. Так и называется - команда КПРФ. И команда эта два года назад победила в первенстве России в высшей лиге и сейчас играет в Суперлиге против лучших команд страны. Я стараюсь матчи не пропускать, если график позволяет». Спорт и дети «Также мы даем возможность детям из малоимущих семей заниматься спортом, даже такими видами спорта, как фигурное катание. Эту секцию ведет знаменитый фигурист Олег Овсянников - серебряный призер Олимпийских игр, неоднократный чемпион России, мира. У нас есть секция по плаванию для детей из малоимущих семей. Мы проводим огромное количество соревнований для студентов и молодежи, детских соревнований во дворах». Для души «Несмотря на то что часто передвигаюсь на служебном автомобиле, очень люблю гулять по Москве. Для меня это хороший способ отвлечься, поразмышлять о чем-то. Иногда, к примеру, собраться с мыслями перед ответственным телеэфиром. Любимое место - территория МГУ, аллеи, смотровая площадка. Моя судьба связана с этими местами, там я отдыхаю душой. Очень важны для меня и встречи с моими университетскими друзьями. Мы общаемся часто».