Долетел до Урала
«Летучий Голландец», выпущенный к открытию нового сезона в Екатеринбургском оперном театре, доказал, что труппа готова к освоению вагнеровских опер
В год 200-летия Вагнера в Екатеринбурге впервые поставили «Летучего Голландца». Отлично сыгранная, слаженная команда - дирижер Михаэль Гюттлер, режиссер Пол Каррен, художник Гэри Маккенн и хормейстер Эльвира Гайфуллина - сработала спектакль, лаконичный по визуальному ряду и роскошный по музыкальному исполнению. Постановка не претендует на театральное новаторство, актуальное переосмысление или особую интерпретацию оригинала. Однако по художественному уровню исполнения, по глубине осмысления авторского материала екатеринбургский «Голландец» вполне сравним с лучшими европейскими постановками последних лет.
В спектакле господствует сумрачный, монохромный колорит; сцена окутана клубами тумана. Минималистические ребристые конструкции предоставляют простор для зрительских интерпретаций; это два корабля, укрывшихся в бухте во время шторма; или дома, обступающие площадь в рыбацком поселке; или стены пошивочного цеха, в котором стрекочут старинные швейные машинки Зингера.
Как тать в нощи, является из зыбкой хмари Голландец: сумрачная его фигура, подсвеченная зловещим контровым светом, надвигается на зал медленной сторожкой поступью. Невольный трепет охватывает публику: зал пытается вглядеться в лицо великана, но лица не видно - лишь выразительные контуры ниспадающих волос, старинного долгополого камзола да высокие сапоги.
Первое явление героя, столь театрально обставленное, - весьма интригующая заявка. Постановщики самыми скупыми средствами добиваются в первой же сцене максимального эффекта (немаловажную роль сыграла и световая партитура, составленная Евгением Виноградовым). Спектакль развивается просто и естественно, без пережима и шокирующих придумок. На первый план выходит музыка Вагнера: восхитительно бурливая, полная выспренней, чисто романтической риторики, она по-настоящему захватывает.
Опера полна эффектных номеров - и дирижер Михаэль Гюттлер преподносит их с должной мерой пафоса. Фантастическая, грандиозная «марина» разворачивается в увертюре, рисующей сцену морского шторма. Весело щебечет хор девушек. Моряки поют со смачным уханьем и притоптыванием. Хоры, вымуштрованные Эльвирой Гайфуллиной, к слову, звучали просто великолепно: дружно, четко, энергично.
Удачный кастинг немало способствовал успеху постановки; правда, почти все певцы были приглашенные. Партию Голландца впечатляюще провел Алексей Тихомиров, солист «Геликон-оперы». Статный, рослый, он умел придать походке своего мистического персонажа величественное достоинство, а звучанию глубокого баса - поистине роковые «адские» обертоны. Хороша была и Млада Худолей - Сента: умная фразировка, порывистая повадка. Дуэт Сенты и Голландца партнеры провели почти идеально; трогательно и нежно сплетались тихие голоса, но более всего радовала чуткая и точная, пластичная интонация, свидетельствующая об очень верном понимании вагнеровской музыки. Лишь несколько резких нот в верхнем регистре нарушили общую гармонию звучания у Сенты.
Гарри Агаджанян спел партию Даланда. Роль отца пришлась ему впору; он вызывал симпатию и совсем не казался сребролюбцем - скорее уж мечтательным чудаком, под стать своей взбалмошной дочурке.
Подкачали тенора: Николай Любимов - Рулевой, карикатурно коверкавший произношение, и Ильгам Валиев - Эрик: его голос попросту не выдержал перегрузок и стал сбоить ближе к финалу. Не всегда четко вступала медь, периодически киксовавшая; струнные иногда захлебывались, тщась выиграть быстрые пассажи. Однако по настроению, темпоритму, по лихорадочно аффектированной манере игры это был настоящий, «правильный» «Голландец», верный стилю и духу вагнеровской партитуры.