От редакции: Наказание хунвейбина
Есть две точки зрения на эффективные меры борьбы с коррупцией. Приверженцы твердой руки считают, что контроль за чиновниками сверху и жестокие - вплоть до смертной казни - наказания высокопоставленных взяточников и казнокрадов устрашают потенциальных преступников. Другие уверены, что работает только система институтов, когда административный контроль госслужащих дополняется контролем независимых СМИ и граждан.
Вчера дискуссия могла получить новое развитие. Суд средней инстанции города Цзинань приговорил Бо Силая, бывшего члена политбюро китайской компартии и секретаря городского комитета КПК Чунцина, к пожизненному заключению за получение взяток в 20,5 млн юаней (около $3,2 млн) и растрату государственных средств. Сторонники «китайского пути» получили хороший повод порассуждать о действенной (в отличие от российской) стратегии борьбы с коррупцией. Однако дело Бо Силая сложнее, чем может показаться. В период передачи власти в 2011-2012 гг. Бо Силай, сын видного партработника, рискнул сыграть не по правилам. Он стремился выдвинуться в постоянный комитет политбюро не в результате внутриэлитных договоренностей, а апеллируя к массам. Он пытался опереться на недовольство значительной части обывателей растущим имущественным расслоением, богатством бизнесменов и части партийной элиты. Опальный «принц» призывал к наказанию взяточников и масштабным чисткам элиты, возвращению к практике «культурной революции» конца 1960-х - начала 1970-х гг. (В юности Бо Силай был активным хунвейбином.) Однако радикализм и популизм напугали китайскую элиту. Суровый приговор вынесен не столько за коррупцию, сколько за нарушение неписаных правил игры.
Эффективность борьбы с коррупцией в Китае - под вопросом. Суровые приговоры высокопоставленным партработникам, чиновникам и бизнесменам, которые разбогатели на госзаказах, - не редкость. В июле 2013 г. смертный приговор с отсрочкой исполнения получил бывший министр железных дорог Лю Чжицзюнь. Немногим ранее к пожизненному сроку приговорили Хуань Шена, главу провинции Шаньдун. Всего в КНР в 2007-2012 гг. за коррупционные преступления были осуждены 668 000 (!) чиновников.
Жестокие, вплоть до расстрела, приговоры не останавливают новых коррупционеров. Власть остается институтом неподконтрольным и закрытым от контроля СМИ и граждан. Взяточник остается безнаказанным, если «берет по чину» и не нарушает партийных правил игры. Правда, наказания не избежать, если злоупотребления привели к крупным авариям и человеческим жертвам. Китайские власти борются не с коррупцией, а с коррупционерами. Особенности судопроизводства и партийного устава таковы, что обвинение в коррупции - удобный способ свести счеты с неугодными игроками с помощью досудебных арестов, пыток и др. (см. статью Василия Кашина «Чему нельзя научиться у Китая» в номере от 12.09.2013). Дело Бо Силая напоминает российским чиновникам, что попытки бороться с системной коррупцией и критиковать власть чреваты для нарушителя правил игры применением против него всей мощи карательного аппарата и превращением в мишень избирательной борьбы с коррупцией.