Языковой премьер

Постановщик спектакля Андрейс Жагарс и драматург Микус Чеже предложили остроумное решение, благо существуют две авторские редакции - дрезденская и парижская, - скрестить их. Когда Венера и Тангейзер вдруг начинают распевать свой дуэт по-французски, возникает свежий эффект: Вагнер остается Вагнером, но через него проступает Мейербер. По выходе из грота песня Пастушка задает переход на немецкий - и только отчаянная попытка Тангейзера вернуться снова к Венере вновь маркируется французским. Франция таким образом олицетворяет чувственность и беспутство, тогда как Германия - возвышенность и чистоту. Равным образом в сценографии Андриса Фрейбергса две культуры символизируют оранжерея и библиотека.

Такое можно придумать, только обладая взглядом со стороны. Он задает и оптику всему спектаклю: сценограф дублирует действие в зеркале, висящем косо над сценой, - возникает объективизирующий взгляд на пилигримов с высоты. Режиссер, что приятная неожиданность, воздерживается от субъективной трактовки сюжета, не заходя дальше переодевания героев в костюмы XIX века (художник - Кристине Пастернака), зато следит за точной диспозицией характеров.

Дирижер Фабрис Боллон добился от оркестра, хора и певцов точности и баланса - исключением стала Вакханалия, в которой не хватило ни звучного буйства оркестру, ни музыкальности танцу (эклектичный набор движений для танцоров балета «Москва» поставил Раду Поклитару). Вокально лучшей работой стала Елизавета Натальи Мурадымовой, Лариса Андреева в партии Венеры звучала красиво, но местами недопевала в дуэте, обаятельным Вольфрамом оказался Антон Зараев. Что касается исполнителя роли Тангейзера Валерия Микицкого, то он проделал грандиозную работу как актер и даже многие ноты звучали насыщенно - но в целом пел словно бы на репетиции, когда экономят голос, лишая звуковедение упругости.

Вагнеровский тенор в России редкий зверь, выручили бы варяги - но едва ли в мире есть Тангейзер, знающий партию в гибридном языковом варианте, поэтому проект становится заложником собственной удачной концепции. А кроме того, в «Стасике» дорожат дружной труппой, и она справилась с «Тангейзером» много лучше, чем с «Силой судьбы» Верди, хотя и не так великолепно, как с «Войной и миром» Прокофьева.