Второй мир: В поисках золотого века
Страны вроде России, бывшей ГДР, Китая или Ирана могут иметь разную историю, принадлежать к разным цивилизациям и находиться на разных этапах экономического развития. Но при этом общественно-политическая мысль во всех этих странах имеет удивительные общие особенности. Эти особенности связаны с попытками местных интеллектуалов найти хоть какую-нибудь точку отсчета, отталкиваясь от которой можно построить систему координат в условиях идеологического кризиса или уже наступившего краха старой тоталитарной системы.
В Китае важным элементом внутренней дискуссии между «либералами» и «консерваторами» является спор о природе и последствиях краха СССР и о результатах этого события для последующей истории России. Рвавшийся к власти, но потерпевший поражение партийный функционер Бо Силай пытался организовывать в подвластном ему Чунцине коллективное пение песен времен «культурной революции». Важным политическим жестом одной группы китайских политиков стала установка памятника философу Конфуцию перед фасадом Национального музея в Пекине; их серьезнейшим поражением и показателем изменившихся тенденций во внутренней политике стал перенос памятника во внутренний двор музея.
В России некоторые оппозиционно настроенные мыслители пытаются рассматривать нынешние политические процессы как продолжение демократических процессов в предреволюционной России, а другие обращаются к символике революционеров, советской России и раннего СССР. Светлым образом пореформенной России, грандиозный взлет которой был прерван подлыми смутьянами и революционерами, вовсю оперируют и официальные власти. Одновременно множатся ряды тех, у кого воспевание «России, которую мы потеряли» (РКМП) вызывает издевательский смех, а сама эта аббревиатура вошла в число популярных интернет-мемов. Отношение к Сталину и подавно является одной из важных российских внутриполитических проблем - сопоставимо с отношением к «культурной революции» в Китае.
Гипертрофирован не только интерес к истории, но и интерес к внешнему миру. В Китае, как и в позднем СССР, все более-менее образованные люди следят за международной ситуацией подчас внимательнее, чем за обстановкой в собственной стране. Международные новости занимают в СМИ центральное место. Есть целые печатные издания и радиостанции, которые целиком посвящены международным новостям. Сходный обостренный интерес к внешнему миру наблюдается в Иране; несмотря на все усилия изоляционистского правительства, страна находится под сильнейшим влиянием персидской поп-культуры, производимой иранскими эмигрантами в США.
Тоталитарный режим, установленный, например, коммунистической партией или религиозными фундаменталистами, ограничивает доступ собственных граждан к политической и экономической информации. Он также неизбежно подавляет развитие общественных наук и СМИ. Как только официальная идеология режима теряет свою привлекательность, становится неубедительной, мыслящие люди остаются один на один с необходимостью объяснить для себя окружающий мир и свое место в нем. У них нет для этого ни теоретической базы, ни необходимой информации. Отправными точками для них могут служить либо исторический опыт, либо ситуация за рубежом. В прошлом либо в далеких странах люди ищут идеальный образец, чтобы понять, «почему у нас все не так» и «куда надо идти».
За десятилетия ветшающего тоталитаризма подобная модель познания мира может закрепиться и стать весьма устойчивой. На примере России видно, что российские «консерваторы» обычно ищут свой золотой век во времени «хотим как при Сталине / Ленине/ Николае Втором / Иване Грозном», а «прогрессисты» - в пространстве «хотим как в Европе / США / Японии / Саудовской Аравии». Возможны, конечно, и исключения: «консерваторы» начали искать свой идеал в пространстве «хочу массовых публичных расстрелов, как в Китае», а «прогрессисты» - во времени («большевики знали, как обходиться с попами»).
Поскольку большинство используемых примеров из истории и мировой практики как минимум вырваны из контекста, а в большинстве случаев искажены или прямо фальсифицированы, оба подхода рассыпаются в прах при столкновении с реальностью. Но люди склонны инстинктивно защищать свою картину мира от разрушения. Потому легко объясняются, например, многие особенности российского медиарынка, такие как феноменально низкие показатели аудитории качественной деловой прессы. Даже образованные люди в России часто потрясающе невежественны относительно экономики, государственного устройства, внешней и внутренней политики собственной страны - не потому, что глупы или ленивы, а потому, что неосознанно ограждают себя от этого знания. Сложившаяся ситуация, однако, не будет продолжаться вечно: каждое новое поколение будет все дальше уходить от старого способа восприятия мира, что приведет к возникновению новой политической реальности и новой страны.